Континентальная полихромная керамика

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Континентальная полихромная керамика, англ. Mainland polychrome pottery — особый стиль керамики, существовавший в начале позднеэлладского периода в материковой Греции. По своему исполнению данная керамика резко отличалась от существовавшей в тот же период Минийской керамики, не имевшей росписи.

В ранних публикациях появление КПК относили к концу среднеэлладского периода[1], однако согласно современным данным, она возникла на начальных стадиях позднеэлладского периода. Помимо материковой Греции, образцы данной керамики также встречались на Кикладах.

Напишите отзыв о статье "Континентальная полихромная керамика"



Примечания

  1. J. C. Overbeck, "The Middle Helladic Origin of ‘Shaft-Grave Polychrome’ Ware, " in A. Philippa-Touchais, G. Touchais, S. Voutsaki, and J. Wright (eds.), MESOHELLADIKA: The Greek Mainland in the Middle Bronze Age [BCH Supplement 52] (Paris 2010) 615—619.

Ссылки

  • www.aegeobalkanprehistory.net/article.php?id_art=16
  • www.academia.edu/585365/Mainland_Polychrome_Pottery

Отрывок, характеризующий Континентальная полихромная керамика

Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.