Конти, Никколо

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Никколо Конти
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Никколо Конти (итал. Niccolò dei Conti; ?, Кьоджа — 1469, Венеция) — венецианский купец и путешественник, проведший четверть века (с 1419 по 1444 гг.) в странствиях по Востоку.

Покинул Венецию около 1419 года и поселился в Дамаске, где изучал арабский язык. Отправившись с караваном из Дамаска через Багдад, Басру и Ормуз, он достиг Индии, где посетил в 1420—1421 гг. Виджаянагар; через Бенгалию сушей добрался до Бирмы. Затем Конти побывал на Яве и, возможно, в Камбодже и Китае. На обратном пути он посетил Каликут и Камбей на западном побережье Индии, потом через Сокотру, Аден и Эфиопию спустился по Нилу от истоков до устья и из Триполи морем вернулся в Италию.

Во время своих странствований Конти принял ислам, но впоследствии, терзаемый угрызениями совести, отправился получить отпущение грехов у папы Евгения IV. Путешествие Конти с его слов записал в 1444 году во Флоренции Поджо Браччиолини (секретарь Евгения IV) на латинском языке под названием «Четыре книги истории об изменчивости судьбы» (изд. 1723).

Напишите отзыв о статье "Конти, Никколо"



Ссылки


Отрывок, характеризующий Конти, Никколо

– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…