Контора (Российская империя)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Конто́ра (фр. comptoir, от compte — счёт) — в Российской империи название некоторых административных (почтово-телеграфные конторы и др.) и торгово-промышленных учреждений (конторы государственного банка, конторы фабрик и заводов)[1].





Терминология

Первоначально контора — комната для письмоводства купца, затем отделения, открываемые купцами или торговыми компаниями в чужих странах[1].

В России слово вошло в употребление при Петре I, первоначально для обозначения правительственных установлений (учреждений), которые являлись подразделениями и отделениями других центральных учреждений. Так, некоторые петровские коллегии имели конторы (одна называлась штатс-конторой)[1].

История контор

Государственные конторы

Конторы Государственного банка

Конторы Государственного банка России в XIX веке заведовались управляющими и директорами, от 2-х до 4-х, и находились под непосредственным начальством правления банка, которому они представляли недельные, месячные и годовые ведомости о своих оборотах. Конторы были учреждены в 1860 году в Москве, Архангельске, Одессе, Риге, Киеве, Екатеринбурге и Харькове, в 1862 г. в Ростове-на-Дону[6].

Конторам Государственного банка предоставлялось производство или всех, или только некоторых из поименованных в уставе операций, сообразно с потребностями местной промышленности и торговли и по усмотрению правления банка и министра финансов. В виде временной меры 11 декабря 1885 года конторам и отделениям было разрешено выдавать сахарозаводчикам ссуды под залог сахара на основании особых правил. В 1886 г. (18 марта) архангельской конторе было разрешено выдавать ссуды недостаточным рыбопромышленникам за счет государственного казначейства под обеспечение имущества артели и личного имущества участников, ответственных круговой порукой[6]. В начале 1917 года в состав Государственного банка входили 11 контор.

Частные конторы

Из частных торговых предприятий законодательством было присвоено название контор некоторым из банковских заведений и заведениям комиссионерским, справочным и т. п.[1]

Комиссионерские конторы, открывавшиеся частными лицами для исполнения поручений по купле и продаже, по займу капиталов, найму домов и приисканию разного рода людей на частные должности и службу, были разделены законом 16 ноября 1843 г. (прилож. к 53 ст. Устава торгового) на два разряда:

  • конторы, имевшие дела с лицами, жившими вне места её учреждения,
  • конторы, круг действия которых ограничивался местом их учреждения.

Для обеспечения исков, могущих возникнуть к комиссионерским конторам и вообще для упрочения их кредита, содержатели контор первого разряда вносили залог по 15 000 руб., содержатели контор второго разряда — в половинном размере. Содержатели контор комиссионерства первого разряда могли открывать вне того города, где учреждена контора, также её отделения; но в случае открытия более трёх отделений, по каждому новому отделению должен был быть внесён дополнительный залог в размере 4000 руб. Платежи, произведённые из залогов по взысканиям, предъявленным к конторам должны были быть немедленно пополнены, в противном случае контора закрывалась. При закрытии конторы мерами правительства, или по собственному желанию её содержателя, залог возвращался лишь после публикации о вызове кредиторов[1].

Разрешение на открытие комиссионерских контор давалось министром внутренних дел. Более льготные правила были установлены в 1882 году для контор, открывавшихся исключительно для посредничества по найму лиц на частные должности и службу. Разрешение на открытие таких контор давалось местным губернатором, градоначальником или обер-полицмейстером, которые вступали в предварительное сношение с попечителем учебного округа, если в программу операций учреждаемой конторы входила рекомендация лиц, занимающихся педагогической деятельностью; содержатели контор, распространявших свою деятельность на всю империю, представляли залог в 5000 р., содержатели контор, предназначавшихся для деятельности в пределах одной губернии, представляли за каждую контору следующие залоги: в столицах, Варшаве, Одессе, Риге, Вильне, Киеве и Харькове — по 2000 р., в других губернских городах — по 1000 р., а в остальных местностях — по 500 руб[1].

Напишите отзыв о статье "Контора (Российская империя)"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 Контора // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — СПб., 1907—1909.
  2. Егермейстер и Егермейстерская контора // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  3. Иван Пушкарёв. Описанiе Санктпетербурга и уездныхъ городовъ С. Петербургской губернiи. Издано собственнымъ иждивенiемъ автора. СПб, 1839
  4. Камер-контора // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  5. Канцелярия конфискации // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  6. 1 2 Банки // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Контора (Российская империя)

«И можно ли говорить и думать о таких пустяках?» думает Пьер.
– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.