Контракт века (фильм)
Контракт века | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария |
Эдуард Володарский |
В главных ролях |
Владимир Гостюхин |
Оператор | |
Композитор |
Александр Михайлов |
Кинокомпания | |
Длительность |
135 мин. |
Страна | |
Язык | |
Год | |
IMDb | |
«Контра́кт ве́ка» — двухсерийный художественный фильм.
Содержание
Сюжет
Фильм рассказывает о строительстве магистрального газопровода Уренгой — Помары — Ужгород. Советская делегация во главе с товарищем Бессоновым (роль исполняет Олег Борисов) прибыла в Дюссельдорф для заключения контракта «газ-трубы» с банками и предприятиями ФРГ. По условиям контракта советский газ идёт в Европу, немецкие банки выдают кредит СССР, а немецкие заводы поставят в СССР оборудование (турбины) для газопровода. Такое развитие событий категорически не устраивает Соединённые Штаты и лично президента Рейгана. Агент ЦРУ Смит делает всё возможное и невозможное для срыва контракта (подключая даже итальянскую наркомафию), но терпит крах.
Вторая серия фильма начинается с интереснейшего диалога директора завода авиационных турбин и специалиста газовой отрасли Фетисова. Директор является противником продажи энергоресурсов за границу. Фетисов же пытается убедить его в пользе этой деятельности. «Да через 500 лет будут другие виды энергии и мы будем сидеть на газовой подушке, которая никому не пригодится. Надо сегодня, сейчас, использовать то, что завтра в таком количестве не будет нужным», — говорит он.
События, происходящие за границами Советского Союза, чередуются с кадрами производственных совещаний и съёмками строительства газопровода. Завершается фильм закадровым голосом, зачитывающим статистические данные о протяжённости газопровода, его стоимости, сроках строительства, эффективности советских турбин.
В ролях
- Владимир Гостюхин — Фетисов
- Николай Караченцов — Гусев
- Олег Борисов — Бессонов, глава делегации
- Вадим Яковлев — Ордынцев, сотрудник КГБ
- Ольгерт Кродерс — Штилике
- Элле Кулль — Элен Штилике
- Валентин Гафт — агент ЦРУ Смит
- Лембит Ульфсак — Поль, помощник Смита
- Артём Иноземцев — директор завода
- Лаймонас Норейка — Василий Журавлёв
- Витаутас Канцлерис — Штольц
- Юрий Гусев — Олег Ерофеев
- Сергей Заморев — Виктор Шумаков
- Евгения Добровольская — Катя, дочь Фетисова
- Кальё Комиссаров — Кларк
- Алексей Преснецов — эпизод
- Ирина Бразговка — возлюбленная Фетисова
- Игорь Добряков — эпизод
- Сергей Кашеваров — эпизод
- Борис Муравьёв — эпизод
- Юрий Платонов — Валерий Александрович, генерал КГБ
- Виктор Харитонов — Дон Леоне
- Пётр Шелохонов — министр
- Станислав Коренев — член комиссии с немецкой стороны
Съёмочная группа
- Авторы сценария: Эдуард Володарский, Василий Чичков
- Режиссёр: Александр Муратов
- Оператор: Константин Рыжов
- Композитор: Александр Михайлов
- Художник: Евгений Гуков
См. также
Напишите отзыв о статье "Контракт века (фильм)"
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=2908 «Контракт века»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 14 сентября 2012 года. |
|
Отрывок, характеризующий Контракт века (фильм)
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.