Контрпереворот 1909 года

Контрпереворот 1909 года — попытка восстановления османским султаном Абдул-Хамидом II абсолютной монархии.

Предыстория

В результате произошедшей в июле 1908 года младотурецкой революции султан был вынужден восстановить в стране действие конституции 1876 года. Однако он не собирался сдаваться: уже 1 августа 1908 года он издал указ, по которому оставил за собой право назначения великого визиря, военного министра и морского министра. В ответ младотурки организовали мощный нажим на султана, вынудив его отказаться от права назначения военного и морского министра, и заставив утвердить великим визирем Камиль-пашу, в результате чего правительство оказалось под полным контролем младотурок.

Однако зимой 1908—1909 годов младотурки стали быстро терять популярность среди жителей Османской империи. Жизнь народа после революции не улучшилась, а пропаганда пантюркизма оттолкнула от младотурок представителей нетурецких народов.

Стамбульские события

В апреле 1909 года был убит известный стамбульский журналист Хасан Фехми-бей, отрицательно относившийся к младотуркам. Его похороны превратились в многолюдную демонстрацию против младотурок.

Через два дня, в ночь с 12 на 13 апреля, восстали солдаты стамбульского гарнизона во главе с унтер-офицером Хамди Яшаром, общей численностью более 30 тысяч человек. Мятежники захватили парламент и правительственные здания, разгромили штаб-квартиру партии «Единение и прогресс» и потребовали соблюдения законов шариата, высылки из страны руководителей младотурок и увольнения из армии офицеров, сочувствующих младотуркам.

Султан Абдул-Хамид II немедленно согласился на требования восставших. Новым великим визирем был назначен Ахмед Тевфик-паша.

Ликвидация переворота

Узнав о событиях в Стамбуле, лидеры младотурок создали «Армию действия» численностью более 100 тысяч человек, и двинулись на столицу. После взятия Стамбула султан Абдул-Хамид II был низложен, новым султаном парламент назначил его брата Мехмеда, вошедшего на трон как Мехмед V.

Источники

• И.Дроговоз «Турецкий марш. Турция в огне сражений» — Минск, «Харвест», 2007 ISBN 978-985-16-2075-9

Отрывок, характеризующий Контрпереворот 1909 года

После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.