Контрэкономика

Контрэкономика — термин, введённый либертарианскими активистами и теоретиками Сэмюэлем Эдвардом Конкиным III и Дж. Нейлом Шульманом. Конкин определял контрэкономику как «изучение и/или практику всех мирных человеческих действий, которые запрещены государством». Термин является сокращением от англ. counter-establishment economics (буквально «экономика против истеблишмента»). Контрэкономика была интегрирована Шульманом в доктрину агоризма Конкина, которую тот обозначал как революционный вариант рыночного анархизма.

Термин «контрэкономика» также используется вне связи с агоризмом, но возможно, в сходном смысле обращения к социальной справедливости и устойчивому развитию в рыночном контексте, хотя и больше в смысле противостояния истеблишменту, чем в смысле однозначно противозаконных действий.

В обоих смыслах он может включать безденежные формы обмена, такие как бартерная экономика или экономика подарка.

Происхождение

Теория контрэкономики впервые была представлена Сэмюэлем Эдвардом Конкиным на двух конференциях, организованных Дж. Нейлом Шульманом: на CounterCon I в 1974 году и на CounterCon II в 1975 году, проведённых в Чешире, штат Массачусетс. Среди других выступавших на этих конференциях были Роберт Лефевр, Кеннет Калхейм и Деннис Тернер.

Первой книгой, описывавшей контрэкономику как стратегию для достижения либертарианского общества, был роман Дж. Нейла Шульмана «Бок о бок с ночью» (англ. Alongside Night, 1979).

Отношение к агоризму

Агоризм Конкина, подробно изложенный в «Новом либертарном манифесте», теоретически допускает, что истинный метод достижения свободного рынка в анархическом обществе — это пропаганда и рост подпольной экономики или «черного рынка» — «контр-экономики», как Конкин называет его — до тех пор, пока очевидный моральный приоритет государства и его полная власть не будут полностью сломлены, революционные рыночно-анархические правовые и охранные предприятия наконец будут способны выйти из подполья и, в конечном счете, устранить государство за его преступную деятельность (налоги — воровство, войну — массовые убийства и т. д.)

Согласно памфлету Конкина «Контрэкономика»,

Контрэкономика — это сумма неагрессивных человеческих действий, которые запрещены государством. Контрэкономика как наука — это учение о контрэкономике и её применении. Контрэкономика включает в себя свободный рынок, «черный рынок» и «подпольную экономику», все акты гражданского и социального неповиновения, все выступления запрещенных сообществ (сексуальных, расовых, межрелигиозных) и что-либо, что государство в любом месте и в любое время запрещает, контролирует, регулирует, облагает налогами или на что устанавливает тарифы. Контрэкономика не допускает санкционированных государством действий («белого рынка») и «красного рынка» (насилия и хищения не санкционированных государством).

Оригинальный текст (англ.)  

The Counter-Economy is the sum of all non-aggressive Human Action which is forbidden by the State. Counter-economics is the study of the Counter-Economy and its practices. The Counter-Economy includes the free market, the Black Market, the “underground economy,” all acts of civil and social disobedience, all acts of forbidden association (sexual, racial, cross-religious), and anything else the State, at any place or time, chooses to prohibit, control, regulate, tax, or tariff. The Counter-Economy excludes all State-approved action (the “White Market”) and the Red Market (violence and theft not approved by the State).

Согласно Конкину, контрэкономика создает также возможность немедленного самоосвобождения от государственного контроля в любой степени практической осуществимости, обращаясь к предпринимательской логике, чтобы рационально решить, какие законы в отдельности преодолеть и когда. Фундаментальным принципом является обмен риска на прибыль, хотя прибыль может иметь отношение к любой выгоде в ощущаемой ценности, а не сугубо к доходам в денежном выражении (как следствие субъективной теории стоимости).

Различная практика контрэкономики включает следующие добровольные практики:

• Уклонение от уплаты налогов
• Контрабанда
• Незаконный оборот наркотиков
• Натуральное хозяйство
• Наем или существование в качестве нелегального иммигранта
• Бартер и использование альтернативных валют
• Незаконная торговля оружием

Альтернативное использование

Термин «контрэкономика» также используется в отдельном, хотя и не противоречащем смысле обращения к социальной справедливости и устойчивому развитию в рыночном контексте, хотя и больше в смысле противостояния истеблишменту, чем в смысле однозначно противозаконных действий. В этом втором смысле контрэкономика была описана как «деньги, обслуживающие людей, а не наоборот.»

Согласно сторонникам этого использования термина, справедливость торговли может быть определена несколькими факторами:

1. Степень, в которой у рабочих есть прямое и постоянное влияние, как минимум, на их условия труда, часы и плату, и, оптимально, на практику найма, произведённый продукт, и даже на то, что делать с прибылью.
2. Прозрачность ведения бизнеса. Потребители должны иметь возможность узнать практически все, что нужно знать о компании: методы ведения бизнеса, условия труда, процесс комплектации товаров, и т. д.
3. Готовность компании устанавливать цены исходя из себестоимости, использовать безопасные для окружающей среды разработки и поставщиков, которые делают то же самое.
4. Предпочтение местного производства в местном потреблении в максимально возможной степени.

Отрывок, характеризующий Контрэкономика

– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.