Конференция европейских церквей

Конференция европейских церквей — христианская экуменическая организация, объединяющая большинство Церкви Европы: протестантские, православные и старокатолические.

Основана в 1959 году. В 2005 году насчитывала 125 членов (Церквей).

Цели и задачи

Конференция была образована с целью способствовать примирению народов разделенной после Второй мировой войны Европы.

Заявленные цели Конференции:

• сближение Церквей в их стремлении к единству,
• помощь Церквам разных конфессий в достижении взаимопонимания, несмотря на исторические, географические, языковые и экономические барьеры.

Конференция стремится к установлению взаимного уважения и сотрудничества в духе экуменизма и способствует христианскому свидетельству среди народов Европы.

Конференция выступает за мир, справедливость и примирение.

Руководство

Ассамблея — высший орган Конференции. Созывается один раз в пять-шесть лет. Проводится в различных городах Европы:

1. 1959 — Нюборг, Дания.
2. 1960 — Нюборг, Дания.
3. 1962 — Нюборг, Дания.
4. 1964 — на борту датского корабля «Борнхольм».
5. 1967 — Пёрчах-ам-Вёртер-Зе, Австрия.
6. 1971 — Нюборг, Дания.
7. 1974 — Энгельберг, Швейцария
8. 1979 — Ханья, Крит, Греция
9. 1986 — Стерлинг (Шотландия)
10. 1992 — Прага, Чехия
11. 1997 — Грац, Австрия
12. 2003 — Тронхейм, Норвегия
13. 2009 — Лион, Франция: Called to One Hope in Christ
14. 2013 — Будапешт, Венгрия

Центральный комитет — избирается ассамблеей, собирается один раз в год. ЦК избирает президиум и президента.

Президиум — избирается Центральным комитетом, собирается два раза в год.

Президент — православный митрополит Галльский Эммануил (Адамакис) (Константинопольский Патриархат); избран 16 декабря 2009 года.

Генеральный секретарь — англиканский священник Колин Уильямс.

Штаб-квартиры Конференции располагаются в Женеве, Брюсселе и Страсбурге.

РПЦ и КЕЦ

В создании КЕЦ активное участие принимала Русская Православная Церковь.

Патриарх Московский и всея Руси (1990—2008) Алексий II, будучи митрополитом, c 1964 года был одним из президентов (членов президиума) КЕЦ; на последующих генеральных ассамблеях переизбирался президентом; 26 марта 1987 был избран Председателем Президиума и Совещательного комитета КЕЦ.

11 октября 2008 года Русская православная церковь объявила о приостановке своего участия в КЕЦ; Отдел внешних церковных связей объяснял, что причиной приостановки участия РПЦ в КЕЦ стало «необоснованное, противоречащее Конституции и правилам КЕЦ нежелание рассматривать заявку на членство в ней Эстонской православной церкви, являющейся самоуправляемой Церковью в составе Московского Патриархата». Руководство РПЦ расценило отказ в приёме ЭПЦ как «грубое нарушение» президентом и генеральным секретарём КЕЦ обещаний, данных ими в ходе состоявшейся 30 сентября 2008 года их встречи с Патриархом Московским и всея Руси Алексием II, «на которой были согласованы детали приёма Эстонской Православной Церкви в члены КЕЦ», причины чего Патриархия усматривала в «политических тенденциях».

Ссылки

• [www.ceceurope.org/ Официальный сайт КЕЦ]
• [www.cec-kek.org Conference of European Churches] (недоступная ссылка с 20-05-2013 (3993 дня) — история, копия) Бывший официальный сайт КЕЦ
• [www.eni.ch Ecumenical News International (ENI)]
• [www.eea3.org Third European Ecumenical Assembly, Sibiu, Romania, 2007]
• [www.strasbourg-reor.org/modules.php?name=News&new_topic=33&file=article&sid=39 Конференция Европейских Церквей на сайте Представительства РПЦ в Страсбурге]

Отрывок, характеризующий Конференция европейских церквей

В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.