Циркумфикс

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Конфикс»)
Перейти к: навигация, поиск

Ци́ркумфикс — аффикс, морфема, которая ставится в начале и в конце другой морфемы. Циркумфиксы контрастируют с префиксами, которые прибавляются к началу слова, суффиксами, которые добавляются в конец слова, и инфиксами, которые вставляются в середину слова. См. также эпентеза. Циркумфиксы встречаются в малайском[1] и грузинском[2] языках, а также в немецком, нидерландском и древнеанглийском.



Примеры

Для русского языка циркумфиксы нетипичны, однако в русском языке они тоже встречаются. Например, рас- -ся и до- -ся. Первый имеет значение: «начать, что-то делать, потом делать это всё интенсивней и интенсивней и довести действие до высокой степени» (например, расшумелся, разгореться). Второй имеет значение: «делать что-то, и получить отрицательный результат» (например, добегался, доигрался)[3]. В русском языке нет циркумфиксов, которые не состояли бы из отдельных аффиксов[4].

Циркумфиксы распространены в причастии прошедшего времени немецкого языка (ge- -t для регулярных глаголов)[3]. Глагол spielen, играть, например, имеет в причастии прошедшего времени вид gespielt. Нидерландский язык имеет подобную систему (см. напр. spelen — gespeeld).

В древнеанглийском причастие настоящего времени формировалось с помощью циркумфикса a- -ing: Gather ye rosebuds while ye may,// Old time is still a-flying (Роберт Херрик).

В иврите корень гдл (גדל), большой, может обрамляться циркумфиксами для образования, например, существительного, как в слове магделет (מגדלת). Циркумфикс здесь имеет вид м- эт.

В большинстве североафриканских и некоторых левантийских диалектах арабского языка, циркумфиксом является отрицательная глагольная частица ma- -š, которая «окружает» глагол вместе со всеми префиксными и суффиксальными переходными и непереходными местоимениями. Например, в египетском арабском фраза битгибуhум-лаhа («Ты приносишь их мне») получает отрицание в виде ма-битгибуhум-лаhāш («Ты не приносишь их мне»).

Некоторые лингвисты считают, что в японском языке о- -ни нару и о- -суру являются циркумфиксами, выражающими почтение[5]; например, ёму («читать») → о-ёми-ни нару (уважительно), о-ёми суру (скромно).

В берберских языках женский род маркирован циркумфиксом т- -т. Слово афус («рука») становится тафуст. В кабильском языке, θисслиθ происходит из слова иссли («жених»).

Отрицание в будущем времени в языке гуарани также происходит с помощью циркумфиксов нд- -и и нд- -мо'ãи.

В венгерском языке превосходная степень формируется из циркумфикса leg- -bb. Например, в слове legnagyobb, «самый большой», корень слова nagy («большой») и циркумфикс leg- -bb.

Напишите отзыв о статье "Циркумфикс"

Примечания

  1. Tadmor, Uri (2005), "Malay-Indonesian and Malayic languages", in Strazny, Philipp, Encyclopedia of Linguistics, New York: Fitzroy Dearborn, сс. 644–647 
  2. Colarusso, John (2005), "Georgian and Caucasian languages", in Strazny, Philipp, Encyclopedia of Linguistics, New York: Fitzroy Dearborn, сс. 380–383 
  3. 1 2 В. А. Плунгян. Почему языки такие разные. — М.: Русские словари, 1996. — С. 171-174. — 304 с. — ISBN 5-9-89216-004-1.
  4. Н . А . Зевахина. [www.academia.edu/14193016/%D0%A6%D0%B8%D1%80%D0%BA%D1%83%D0%BC%D1%84%D0%B8%D0%BA%D1%81%D1%8B_%D0%B2_%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BC_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA%D0%B5_%D0%BA%D0%B0%D0%BA_%D0%BF%D0%BE%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D1%82%D0%B5%D0%BB%D0%B8_%D0%B0%D0%BA%D1%82%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%BD%D0%BE%D0%B9_%D0%B4%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%B2%D0%B0%D1%86%D0%B8%D0%B8 Циркумфиксы как показатели актантной деривации] // Структуры и интерпретации: Работы молодых исследователей по теоретической и прикладной лингвистике. / Под ред. Ф.И. Дудчука, Н.В. Ивлиевой, А.В. Подобряева. — М.: изд-во Московского Университета, 2007. — С. 64–85.
  5. Boeckx, Cedric & Niinuma, Fumikazu (2004), "Conditions on Agreement in Japanese", [www.springerlink.com/content/xp77097378842286/ Natural Language and Linguistic Theory] Т. 22 (3): 453–480 

Отрывок, характеризующий Циркумфикс

Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.