Конфликт в Белуджистане

Конфликт в Белуджистане
Земли белуджей обозначены розовым цветом
Дата	с 1948 года
Место	Белуджистан
Причина	Стремление белуджей к независимости
Итог	Конфликт продолжается
Противники
Пакистан Пакистан против Пакистана: ОАБ Республиканская армия Белуджистана Лашкар-и-Белуджистан Объединённый фронт освобождения Белуджистана Лашкар-э-Джангви и многие другие бандформирования при поддержке: Талибан (с 2001 года) Индия Индия Ирак Ирак (в 1970-х годах) СССР СССР (в 1980-х годах) [www.sagaar.org/ BSO-Azad] (бездействует с 2013) против Ирана: Джундалла и многие другие бандформирования при поддержке: Ирак Ирак (в 1980-х годах) США США (после 1979 года) ОМИН Аль-Каида Аль-Каида [www.sagaar.org/ BSO-Azad] (бездействует с 2013) Иран Иран
Командующие
Лиакат Али Хан Мухаммед Айюб Хан Зульфикар Али Бхутто Тикка Хан Первез Мушарраф Халид Шамим Винн Ашфак Парвез Кайани Акбар Бугти † Балач Марри † Аллах Назар Балоч Абдолмалек Риги † Ахмед Хасан аль-Бакр † Саддам Хусейн Мохаммед Реза Пехлеви Али Хаменеи Хатами, Мохаммад Сейед Хасан Фирузабади
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Вооружённый конфликт в Белуджистане начался в 1948 году и продолжается до настоящего времени. Правительствам Ирана и Пакистана противостоят националисты-белуджи, добивающиеся независимости разделённого народа. Конфликт является этноконфессиональным: в Иране белуджи-сунниты оказывают сопротивление персам-шиитам, а в Пакистане белуджи-сунниты терроризируют шиитов-хазарейцев, которые в этом регионе составляют меньшинство.

Предпосылки

Поводом к возникновению конфликта стало создание государства Пакистан, включившего в себя часть земель белуджей. Также белуджи-сунниты испытывают определённую дискриминацию в шиитской Исламской республике Иран. Наибольшей свободой пользуются белуджские районы Юго-Западного Афганистана.

Иностранная поддержка белуджийских сепаратистов

Иран

Многие эксперты подозревают Джундаллу в связях с террористической сетью Аль-Каида.

Иран, и не только, длительное время утверждает, что Джундалла получает помощь от США , хотя официальный Вашингтон это опровергает. В начале 2012 года в американской прессе появились сообщения, что боевиков Джундаллы для атак против иранских официальных лиц пытались нанимать агенты Моссада, притворявшиеся агентами ЦРУ. Имеется информация о том, что поддержку белуджийским сепаратистам в Иране оказывает Саудовская Аравия, а во время Ирано-иракской войны также и иракские спецслужбы и ОМИН.

До 2013 года поддержку белуджийским повстанцам в обеих странах оказывала ораганизация «BSO-Azad», состоящая из представителей белуджийской диаспоры.

Пакистан

Имеется информация об оказании со стороны КГБ во время Афганской войны помощи белуджийским повстанцам в борьбе против Пакистана.

Пакистан неоднократно обвинял Индию в поддержки ОАБ. Так, в 2010 году премьер-министр Пакистана Юсуф Реза Гилани официально заявил, что имеет на руках досье, в котором говорится о участии Индии в белуджистанском конфликте, однако индийские власти опровергли данное заявление.

Затем Индию обвинили в поддержке ОАБ через их консульства в Афганистане. Британская разведка также разделяет мнение пакистанцев о том, что Нью-Дели тайно спонсирует белуджистанских повстанцев с целью оказать давление на Пакистан.

До 2013 года поддержку белуджийским повстанцам в обеих странах оказывала ораганизация «BSO-Azad», состоящая из представителей белуджийской диаспоры.

Хронология

Иран

В июне 2005 года боевиками «Джундаллы» была похищена группа иранских офицеров вблизи ирано-пакистанской границы. Впоследствии была распространена видеозапись, на которой один из офицеров был казнён.

18 октября 2009 года боевиками «Джундаллы» осуществлён террористический акт в Пишине.

В июле 2010 года боевики «Джундаллы» напали на Большую мечеть в столице региона Захедан, которую в тот момент посещали Стражи Исламской революции. В результате инцидента погибло 28 человек.

15 декабря 2010 года боевиками «Джундаллы» осуществлён террористический акт в Чахбехаре.

Пакистан

2 декабря 2002 года в провинции Белуджистан неизвестными боевиками был совершён подрыв газопровода. Электростанции остались без топлива, поэтому произошли отключения света во многих населенных пунктах страны.

21 января 2003 года в провинции Белуджистан неизвестными боевиками был совершён подрыв АЗС.

22 января 2003 года в провинции Белуджистан неизвестными боевиками был совершён подрыв газопровода.

22 июня 2006 года в городе Карачи после жесточайшего вооружённого сопротивления был арестован Усман Курд, возглавлявший отделение «Лашкар-э-Джангви» в провинции Белуджистан, причастный к убийствам не менее 150 человек на почве этноконфессиональной вражды.

17 февраля 2007 года в столице региона Кветта неизвестными боевиками произведён взрыв в здании суда, в результате которого погибло 13 человек.

2 февраля 2009 года в столице региона Кветта боевиками «Объединённого фронта освобождения Белуджистана» был похищен глава регионального Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев, гражданин США Джон Солеки. При похищении был убит водитель автомобиля, в котором находился дипломат. Похитители пригрозили убить заложника, если власти Пакистана не освободят из тюрем около 250 человек. 5 апреля заложник был освобождён.

10 января 2013 года в столице региона Кветта боевиками «Освободительной Армии Белуджистана» осуществлён взрыв на городском рынке, в результате которого погибло 11 человек.

11 января 2013 года в столице региона Кветта боевиками «Лашкар-э-Джангви» осуществлено два взрыва, в результате которых погибло 82 человека, ещё 120 получили ранения. Среди пострадавших преимущественно шииты.

15 июня 2013 года в округе Зиарат четверо боевиков «Освободительной армии Белуджистана» сожгли резиденцию Мухаммада Али Джинны. В результате инцидента вся деревянная часть дома выгорела, и был убит один полицейский.

10 февраля 2014 года в провинции Белуджистан боевики «Освободительной армии Белуджистана» с помощью дистанционного устройства организовали взрыв на пути следования конвоя пакистанского Пограничного корпуса. По официальным данным, один из трёх автомобилей сильно повреждён, другие два незначительно, ранения получили 19 военнослужащих. По данным сепаратистов, 10 военнослужащих погибло, 17 ранено. Одновременно неподалёку от места инцидента боевики атаковали армейский КПП. По официальным данным, атака была отбита с потерями в живой силе среди сепаратистов. В тот же день боевики «Республиканской армии Белуджистана» совершили подрыв газопровода, в результате которого погиб по меньшей мере один человек.

16 февраля 2014 года близ города Кашмор боевиками «Республиканской армии Белуджистана» с помощью дистанционного устройства был совершён подрыв железнодорожного поезда. В результате катастрофы погибло 8 человек (четверо из них — дети), 30 получили ранения.

8 апреля 2014 года неизвестные боевики совершили подрыв газопровода в провинции Белуджистан: почти вся территория провинции Пенджаб осталась без электричества в результате прекращения подачи газа на электростанции.

Ссылки

• [www.sagaar.org/ web site of Baloch Students Organization (azad)]
• www.bso-na.org/

Отрывок, характеризующий Конфликт в Белуджистане

– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.