Конфликт в Дроздах

Конфликт в Дроздах — инцидент, имевший место в 1998 г. с участием правительства Белоруссии и дипломатов из других стран.

По распоряжению президента Белоруссии Александра Лукашенко послы 22 стран должны были к 10 июня освободить свои резиденции, расположенные в элитном комплексе Дрозды близ Минска. 18 июня Лукашенко объявил комплекс Дрозды находящимся в собственности правительства. Комплекс был закрыт на ремонт. Александр Лукашенко подчеркнул, что нахождение подразделения морских пехотинцев США в 50 метрах от его личной резиденции полностью исключено. Хотя Лукашенко пытался вести переговоры с западными странами, такими как Франция и Германия, назначив Владимира Герасимовича для переговоров, не смог решить вопрос в срок. Одним из результатов этого инцидента было то, что Европейский союз объявил Лукашенко и приблизительно 130 других государственных служащих невъездными в четырнадцать из пятнадцати — тогда государств ЕС. Это подтолкнуло Соединенные Штаты и страны, не входящие в ЕС, выпустить аналогичные запреты (исключением является штаб-квартира Организации Объединённых Наций в Нью-Йорке). Согласно ИТАР-ТАСС и БелаПАН, комплекс Дрозды в настоящее время используется в качестве резиденции президента, а дипломаты были выселены на новые места в Минске.

Ссылки

• [www.britannica.com/eb/article-9124439/BELARUS Belarus: Year in Review 1998] / Энциклопедия Britannica  (англ.)

Отрывок, характеризующий Конфликт в Дроздах

– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.