Конфликт в Казамансе

Конфликт в Казамансе
Карта Казаманса.
Дата	с 1982 года — по настоящее время.
Место	Казаманс
Итог	Борьба продолжается
Противники
Сенегал Сенегал ограниченное участие: Гамбия Гамбия Движение демократических сил Казаманса
Командующие
Абдулай Вад Августин Диамакун Сенгор †
Силы сторон
Вооружённые силы Сенегала неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно
Общие потери
3,500 человек погибло, тысячи стали беженцами.

Конфликт в Казамансе (фр. Conflit en Casamance) — боевые действия между войсками Сенегала и сепаратистской группировкой Движение демократических сил Казаманса, которая добивается независимости исторического региона — Казаманса.

Ход конфликта

Казаманс — исторический регион расположенный в юго-западном углу территории Сенегала. В 1982 году в регионе вспыхнули беспорядки связанные с тем, что этническое большинство региона диола стало испытывать на себе дискриминацию со стороны крупнейшего по численности народа Сенегала — волоф. Движение демократических сил Казаманса начало кампанию насилия по отношению к волоф и правительственным войскам Сенегала, боевики движения также проводили вылазки в Гамбию на севере и Гвинею-Бисау на юге. Когда Абдулай Вад стал президентом Сенегала в 2000 году, он приложил все усилия для того чтобы решить конфликт мирным путём. Однако, его усилия не увенчались успехом.

В октябре 2010 года нигерийскими войсками в Лагосе были перехвачены незаконные поставки оружия из Ирана. Сенегальское правительство сделало заявление, что это оружие предназначалось для повстанцев из Казаманса и отозвало своего посла в Тегеране в знак протеста.

В декабре 2010 года произошли тяжёлые бои в регионе, когда около 100 повстанцев Движения демократических сил Казаманса попытались захватить город Бигнона, расположенный к югу от границы с Гамбией. Эта атака была отбита сенегальскими войсками, несколько солдат погибло в ходе боя.

Отрывок, характеризующий Конфликт в Казамансе

– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.