Контрастивная лингвистика

Контрасти́вная лингви́стика (конфронтати́вная, сопостави́тельная лингвистика) — направление в общем языкознании, задачей которого является сопоставительное изучение нескольких (обычно двух) языков для выявления их сходств и различий на всех языковых уровнях.

Возникновение контрастивной лингвистики принято связывать с выходом в свет в 1957 году работы Р. Ладо «Linguistics across cultures», однако истоки направления восходят к наблюдениям над отличиями иностранного языка от родного и работам по типологическому сравнению неродственных языков. В российской лингвистической традиции также имеются примеры обсуждения проблем, близких к интересам контрастивной лингвистики: труды А. А. Потебни, а позднее Е. Д. Поливанова носили типологический характер, а работы В. А. Богородицкого, И. А. Бодуэна де Куртенэ, Л. В. Щербы содержали изложение теоретических основ сравнения родного и иностранного языков.

По мнению некоторых лингвистов, контрастивная лингвистика полезна при преподавании неродного языка, поскольку даёт возможность предсказать зоны интерференции родного и изучаемого языков и осознанно овладевать языком.

Контрастивная лингвистика среди лингвистических дисциплин

В отличие от лингвистической типологии, стремящейся к установлению типа изучаемого языка, классификации языков мира и выявлению того, как может быть устроен человеческий язык, контрастивная лингвистика сравнивает факты двух или нескольких языков с целью обнаружения сходств и различий.

Достаточно близка к контрастивной лингвистике характерология в том смысле, в каком её понимали представители Пражского лингвистического кружка, однако характерология имеет дело с существенными особенностями данного языка в некоторый момент времени и стремится установить отношения обусловленности между ними (так, В. Матезиус предлагал объяснять обязательной для английского языка тематичностью подлежащего такие особенности английского языка, как частотность пассивных конструкций, употребительность ряда оборотов и стирание граней между глаголом и существительным).

Односторонняя и многосторонняя контрастивная лингвистика

Контрастивная лингвистика может быть подразделена на двустороннюю (многостороннюю) и одностороннюю. В случае многосторонней контрастивной лингвистики сопоставление осуществляется на основе определенного внеязыкового понятия, способы выражения которого прослеживаются в сравниваемых языках. При односторонней направленности выявляется значение некоторой формы одного из языков (исходного) и определяются способы выражения аналогичных значений в другом языке (языке-цели).

Литература

• Вып. XXV. Контрастивная лингвистика / Сост.: В. П. Нерознак, В. Г. Гак. — М.: Прогресс, 1989. — 438 с. — (Новое в зарубежной лингвистике).
• Lado, R. Linguistics across cultures: Applied linguistics for language teachers. — Ann Arbor: University of Michigan Press, 1957.

Отрывок, характеризующий Контрастивная лингвистика

Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?