Концевич, Станислав Владимирович
Поделись знанием:
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
Станислав Концевич | |
Имя при рождении: |
Станислав Владимирович Концевич |
---|---|
Место рождения: | |
Профессия: |
актёр, мастер дубляжа |
Карьера: |
1989—настоящее время |
Направление: |
неизвестно |
Награды: |
неизвестно |
Станислав Владимирович Концевич (род. 24 июня 1964, Ленинград) — российский киноактёр, мастер дубляжа.
Содержание
Биография
Родился 24 июня 1964 года в Ленинграде. В 1983 году окончил Ленинградский электромеханический техникум. В 1990 году окончил ЛГИТМиК, курс Заслуженного деятеля искусств Ефима Падве. В 1990—1994 гг. преподавал актёрское мастерство в ЛГИТМиКе. В 2002 году записал альбом «Гена Лягушкин и птица Додо». Занимается дубляжом и озвучанием российских и зарубежных фильмов. С 2010 года актёр Российского Академического Большого драматического театра им. Г. А. Товстоногова (Санкт-Петербург).
Роли в кино
- 1991 — Шаги императора — аудитор
- 1992 — Комедия строгого режима — зэк Лившиц
- 1998 - 2006 — Улицы разбитых фонарей — Вадим Дмитриевич Иванов ("Чарующие сны", 1 сезон), бандит «Клык» ("Королева бензоколонки" 4 сезон), "Шах" (7 сезон)
- 2005 — Бандитский Петербург. Фильм 7. Передел — Сергей Максимов
- 2005 — Сонька Золотая ручка — пан Тобольский
- 2006 — Столыпин… Невыученные уроки — Владимир Львович Бурцев
- 2007 — Дело чести — Сазонов
- 2007 — Слепой-3 — Куратор
- 2007 — Тайны следствия-7 — начальник ОБЭП
- 2008 — Гончие-2 — генерал
- 2008-2011 — Литейный — смотрящий
- 2008 — Ментовские войны— 4 — Свиридов (фильм 2 «Провокатор»)
- 2009 — Брачный Контракт — Степан Скоков
- 2009 — Версия — Штыров
- 2009 — Фокусник — редактор
- 2010 — Сонька. Продолжение легенды — Тобольский
- 2011 — Возмездие — Друг Максима
- 2011 — Защита свидетелей — «Шмага»
- 2012 — ППС — Хомутов (в 6 серии)
- 2013 — Тайны следствия-13 — следователь Верилов
Дубляж
- 1982 — Рыцарь Дорог — Дэвон Майлз, КАРР, роли второго плана, голос в начале заставки сериала (дубляж 1997 года)
- 1991 — Санта-Барбара — СиСи Кэпвелл[1]
- 1991 — Беглец — доктор Ричард Кимбл (Харрисон Форд) (дубляж «Ленфильм»)[1]
- 1995 — Башни Фолти — Бэзил Фоути
- 1996 — Скала — Стэнли Гудспид
- 1997 — Без лица — Кастор Трой (изначально)/Шон Арчер
- 1997 — Воздушная тюрьма — Кэмерон По
- 1997 — Титаник — Кэл Хокли (дубляж 1998 и 2012 года)
- 1997 — Один дома 3 — Бертон Джерниган, бандит
- 1997 — Лучше не бывает — Мелвин Удал
- 1998 — Армагеддон — Оскар
- 1998 — Улицы разбитых фонарей — Борис Власов (Андрей Павловец) (серия "Многая лета")
- 1998 — Глаза змеи — Рик Санторо
- 1999 — Воскрешая мертвецов — Фрэнк Пирс (Николас Кейдж)
- 2001 — Агент национальной безопасности 3 — озвучивание перевода на русский язык, водитель грузовика (Дмитрий Конокотов) (серия «Клятва Гиппократа»)
- 2001 — Эволюция (фильм) — Гарри Блок
- 2001 — 2002 — Крот — Юрий Иванович (Константин Спасский)
- 2002 — Особое мнение —Джон Андертон
- 2002 — Люди в чёрном 2 — Кевин Браун / Агент K
- 2002 — С меня хватит — Джо
- 2003 — Плохие парни 2 — Майк Лоури
- 2003 — Лига выдающихся джентльменов — Капитан Немо
- 2003 — Терминатор-3: Восстание машин — Терминатор (В главной роли Арнольд Шварценнегер)
- 2003 — Слёзы солнца — Кэлли Лейк
- 2003 — Однажды в Мексике — Билли Чемберс (Микки Рурк)
- 2004 — Соседка — Келли
- 2004 — Вокруг света за 80 дней —Мент
- 2004 — Сокровище нации — Бен Гейтс
- 2004 — Я, робот — Дэл Спунер
- 2004 — 33 несчастья — граф Олаф
- 2004 — Послезавтра — Джек Холл
- 2004 — 2011 — Отчаянные домохозяйки — Дельфино
- 2005 — Три икса 2: Новый уровень — Джордж Декерт
- 2005 — Автостопом по галактике — Зафод Библброкс
- 2005 — Звёздные войны. Эпизод III: Месть ситхов — генерал Гривус
- 2005 — Царство Небесное — Король Балдуин IV
- 2005 — Твои, мои и наши — Френк Бирдсли
- 2006 — Рояль — Алекс Димитриос
- 2007 — Сокровище нации: Книга тайн — Бен Гейтс
- 2007 — Код да Винчи — Роберт Лэнгдон
- 2007 — Пираты Карибского моря: На краю Света — Сяо Фэнь
- 2008 — Двадцать одно — Микки Роса
- 2008 — Австралия — Дровер
- 2008 — Знакомьтесь: Дэйв — Дэйв
- 2008 — Хэнкок — Джон Хэнкок
- 2008 — 7 жизней — Тим Томас
- 2009 — Ангелы и демоны — Роберт Лэнгдон
- 2009 — Суррогаты — Том Грир
- 2010 — Ученик чародея — Бальтазар Блейк
- 2010 — Перси Джексон и похититель молний — Аид
- 2010 — Трон: наследие — Кевин Флинн, Клу
- 2011 — Игра престолов — Тайвин Ланнистер (дубляж Amedia)
- 2012 — Белые волки — второстепенные роли
- 2012 — Мачо и ботан — Доминго
- 2012 — Люди в чёрном 3 — Джеймс Эдвардс / Агент J
- 2012 — Облачный атлас — доктор Генри Гуз, менеджер, Айзек Сакс, Дермот Хоггинс, актёр, Захри Бейли
- 2013 — Крепкий орешек: Хороший день, чтобы умереть — Джон Макклейн[1]
- 2013 — После нашей эры — Сайфер Рэйдж[1]
- 2013 — Перси Джексон и Море чудовищ — Хирон
- 2013 — Невероятная жизнь Уолтера Митти — Шон О’Коннел
- 2013 — Спасти мистера Бэнкса — Дон ДаГради
- 2014 — Отель «Гранд Будапешт» — Дж. Джоплинг
- 2014 — Жажда скорости — Монарх
- 2014 — Другая женщина — Фрэнк
- 2014 — Мачо и ботан 2 — Призрак
- 2014 — Стражи Галактики — Танелиир Тиван / Коллекционер
- 2014 — Ночь в музее 3 — Хью Джекман
- 2014 — Добро пожаловать в рай — Рой
- 2014 — Черные паруса — Тоби Стивенс (дубляж LostFilm)
- 2015 — Золушка — эрцгерцог
- 2015 — Отель «Мэриголд». Заселение продолжается — Гай Чемберс (Ричард Гир)
- 2015 — Земля будущего — Фрэнк Уокер
- 2015 — Полтергейст — Карриган Бёрк
- 2015 — Странные Чары — Болотный Царь
- 2015 — Хитмэн: Агент 47 — Ле Клерк
- 2015 — Бегущий в лабиринте: Испытание огнём — Хорхе (Джанкарло Эспозито)
- 2015 — Шпионский мост — Джеймс Донован (Том Хэнкс)
- 2015 — Защитник — доктор Беннет Омалу (Уилл Смит)
- 2015 — Звёздные войны: Пробуждение силы — Хан Соло (Харрисон Форд)[2]
- 2016 — Да здравствует Цезарь! — Бэрд Уитлок (Джордж Клуни)
- 2016 — Инферно — Роберт Лэнгдон (Том Хэнкс)
Мультфильмы
- 1960 — Лилипуты и великаны — Reldresal
- 1977 — Множество приключений Винни-Пуха — рассказчик
- 1987, 1990 — Утиные истории — Дакворт, Обжора Гавс (дубляж «Невафильм» 2004 год)
- 1990 — Утиные истории: Заветная лампа — Мерлок/Дакворт
- 1990 — 1991 — Чудеса на виражах — Самосвал, Dumptruck (Нева-фильм); Полковник Спигот (Нева-фильм); Heimlich Menudo; Thaddeos E. Klang; Chancellor Trample
- 1990—1998 — Мир Бобби
- 1991—1995 — Чёрный Плащ — Антиплащ (в серии «Ресторан „Тихая Заводь“»), Джонни Ти-Рекс
- 1992—1997 — Кот Ик
- 1992—1997 — Люди X — Логан,Циклоп и др
- 1994—1995 — Аладдин — Айам Агул, Махтар
- 1994 — Бетховен
- 1994 — Принцесса-лебедь — Принц Дерек
- 1995—1998 — Жизнь с Луи — Энди Андерсон
- 1995—1997 — Фриказоид!
- 1995 — История игрушек — Базз Лайтер
- 1996—1998 — Кряк-Бряк — Гвамки / Кент Пауэрс
- 1997—1998 — Принцесса Сисси
- 1997 — Принцесса-лебедь: Тайна замка — Derek
- 2000 — Переменка — диктор
- 1998—1999 — Геркулес — Аид
- 1999 — История игрушек 2 — Базз Светик/двойник Базза
- 2000 — Экстремальный
- 2000 — Базз Лайтер из звёздной команды: Приключения начинаются — Базз
- 2000 — Русалочка 2: Возвращение в море — Себастьян
- 2000 — Любимчик учителей — диктор
- 2000 — Приключения Базза Лайтера из звездной команды — Базз Лайтер
- 2001—2002 — Мышиный дом — Аид
- 2001 — Последняя фантазия: Духи внутри — Captain Gray Edwards
- 2001 — Корпорация монстров — Floor Manager
- 2001 — Дом злодеев. Мышиный дом — Джафар / Аид
- 2001 — Ясон и герои Олимпа — Юпитер
- 2002 — Питер Пэн 2: Возвращение в Нетландию — Эдвард
- 2003 — Книга джунглей 2 — Фланки
- 2003 — Стюарт Литтл — Mr. Frederick Little
- 2003 — В поисках Немо — Филип Шерман
- 2003—2006 — Лило и Стич — Грегори А. Куприану — Experiments
- 2003 — Ким Пять-с-Плюсом: Борьба во времени —
- 2004 — Винни-Пух: Весенние денёчки с малышом Ру — рассказчик
- 2004 — Подводная братва — Белая акула Дон Лино
- 2005 — Цыплёнок Цыпа — Цыплёнок Цыпа в киношном образе
- 2006 — Тачки — Боб Костас — Bob Cutlass, Джон Ратценбергер — Hamm Truck/Abominable Snow Plow/P.T. Flea Car
- 2006 — Большое путешествие — Ringleader
- 2006 — Мухнём на Луну
- 2008 — ВАЛЛ-И — AUTO
- 2008 — Сезон охоты 2 — Фифи
- 2008—2014 — Звёздные войны: Войны клонов — генерал Гривус, Рифф Тамсон
- 2008—2012 — Мультачки: Байки Мэтра
- 2010 — Чёрная Пантера — Klaw / озвучка
- 2010 — Железный человек: Экстремис — Уэйн Грэйсон — Beck, Рональд Ливайн — Sal Kennedy
- 2010 — Сезон охоты 3 — Алистер
- 2010 — История игрушек: Большой побег — Базз Лайтер
- 2010 — День и Ночь — голос по радио
- 2011 — Смурфики — Гаргамель
- 2011 — Супер-кролик Реккит
- 2011 — Гавайские каникулы — Базз Лайтер
- 2013 — Ральф — Марковский / М. Байсон
- 2013 — Турбо — Хлыст
- 2013 — Смурфики 2 — Гаргамель
- 2013 — История игрушек и ужасов! — Базз Лайтер
- 2013 — Звёздные войны: Хроники Йоды — Атака джедая —
- 2013 — За тридевять земель — The Feather King (swedish)
- 2014 — Звёздные войны: Повстанцы — Инквизитор
- 2015 — Странные чары — Болотный царь
- 2016 — Сезон охоты 4: Страшно глупо — Шо
Закадровое озвучивание
- 1969 — Замороженный (озвучивал Луи де Фюнеса; перевод осуществлён по заказу Регионального телевидения Санкт-Петербурга — транслировался на канале Останкино в середине 90-х)
- 1991 — Санта-Барбара
- 2009 — Сверхъестественное (Кроули, LostFilm)
- 2009 — Касл
- 2009 — Узник
- 2009 — Визитеры
- 2011 — Счастливчик Луи
- 2011 — Игра престолов (Amedia; с 1 по 3 сезоны)
- 2013 — Агенты «Щ.И.Т.» (LostFilm)
- 2013 — Викинги (LostFilm)
- 2014 — Фарго (LostFilm)
- 2015 — Ходячие мертвецы (Истман, LostFilm)
- 2015 — Слепое пятно (LostFilm)
- 2015 — Эш против зловещих мертвецов (Jaskier)
Озвучивание аудиокниг
- В зоне тумана (А. Гравицкий)
- Война миров (Г. Уэллс)
- Доктор Живаго (Б. Пастернак)
- Ольга Баумгертнер «Коготь Дракона»
- Вишневый сад, Дядя Ваня, Три сестры, Чайка (А. П. Чехов)
- Дубровский (А. С. Пушкин)
- Союз рыжих (А. К. Дойль) — аудиоверсия рассказа в интерактивной книге [www.unreal-books.us/ru/about/ SHERLOCK: Interactive Adventure]
- Алеф (Пауло Коэльо)
- Кольцо обратного времени(Сергей Снегов)
- Нездешний (Дэвид Геммел)
- Гена Лягушкин и птица Додо
Напишите отзыв о статье "Концевич, Станислав Владимирович"
Примечания
Ссылки
- [kontcevich.ru/ Официальный сайт Станислава Концевича] (рус.) (Проверено 27 июня 2011)
- Станислав Концевич (англ.) на сайте Internet Movie Database (Проверено 27 июня 2011)
- [www.kinopoisk.ru/level/4/people/277374/ Станислав Концевич на КиноПоиск.ru] (рус.) (Проверено 27 июня 2011)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Концевич, Станислав Владимирович
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.
– Получил от князя Андрея нынче, – сказал он княжне Марье, – не читала?
– Нет, mon pere, [батюшка] – испуганно отвечала княжна. Она не могла читать письма, про получение которого она даже и не слышала.
– Он пишет про войну про эту, – сказал князь с той сделавшейся ему привычной, презрительной улыбкой, с которой он говорил всегда про настоящую войну.
– Должно быть, очень интересно, – сказал Десаль. – Князь в состоянии знать…
– Ах, очень интересно! – сказала m llе Bourienne.
– Подите принесите мне, – обратился старый князь к m llе Bourienne. – Вы знаете, на маленьком столе под пресс папье.
M lle Bourienne радостно вскочила.
– Ах нет, – нахмурившись, крикнул он. – Поди ты, Михаил Иваныч.
Михаил Иваныч встал и пошел в кабинет. Но только что он вышел, старый князь, беспокойно оглядывавшийся, бросил салфетку и пошел сам.
– Ничего то не умеют, все перепутают.
Пока он ходил, княжна Марья, Десаль, m lle Bourienne и даже Николушка молча переглядывались. Старый князь вернулся поспешным шагом, сопутствуемый Михаилом Иванычем, с письмом и планом, которые он, не давая никому читать во время обеда, положил подле себя.
Перейдя в гостиную, он передал письмо княжне Марье и, разложив пред собой план новой постройки, на который он устремил глаза, приказал ей читать вслух. Прочтя письмо, княжна Марья вопросительно взглянула на отца.
Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.