Концерт для скрипки с оркестром (Чайковский)

Концерт для скрипки с оркестром ре мажор, соч. 35 П. И. Чайковского написан в 1878 году, во время пребывания композитора в Швейцарии.

История создания

К моменту написания концерта автор уже имел опыт написания произведений в концертном жанре (Концерт № 1 для фортепиано с оркестром и Вариации на тему рококо для виолончели с оркестром), однако не чувствовал себя в полной мере свободно в отношении сольной партии скрипки. В работе над ней Чайковскому помогал его друг и ученик по теории музыки скрипач Иосиф Котек. Приехав к Чайковскому в Швейцарию, он привёз ноты ряда свежих сочинений для скрипки с оркестром — в том числе Испанской симфонии Эдуара Лало, и это вдохновило композитора. Концерт был написан всего за месяц. Первое публичное исполнение произведения прошло в частном собрании: партию скрипки исполнил Котек, а автор аккомпанировал ему на фортепиано.

Концерт в начале был посвящён Леопольду Семёновичу Ауэру, но тот не решился сыграть это произведение из-за его сложности для исполнения.

Первый раз концерт исполнил с оркестром 4 декабря 1881 года в Вене Адольф Давидович Бродский, ставший пропагандистом концерта в Европе, а затем и в России. Чайковский, оценив то, что скрипач играл это виртуозное сочинение в Европе, где творчество Чайковского было тогда известно довольно мало, сменил прежнее посвящение на посвящение Адольфу Давидовичу Бродскому.

Концерт является одним из лучших произведений русского музыкального искусства. Наряду с Первым концертом для фортепиано с оркестром и Вариациями на тему рококо для виолончели с оркестром это лучшее сочинение Чайковского в концертном жанре. Блестящая виртуозность партии солирующего инструмента сочетается здесь с подлинной симфоничностью, темпераментностью музыки, яркостью и сочностью колорита.

В настоящее время этот концерт является обязательным произведением для исполнения на Международном конкурсе имени Чайковского.

Состав оркестра

Деревянные духовые

2 флейты

2 гобоя

2 кларнета (A, B)

2 фагота

Медные духовые

4 валторны (F)

2 трубы (D)

Ударные

Литавры

Струнные

Скрипка соло

I и II скрипки

Альты

Виолончели

Контрабасы

Строение

Концерт состоит из трёх частей общей протяжённостью около 35 минут, вторая и третья части исполняются без перерыва

1. Allegro moderato — Moderato assai (ре мажор)
2. Canzonetta: Andante (соль минор)
3. Finale. Allegro vivacissimo (ре мажор)

Влияние на культуру

• Вокруг концерта для скрипки с оркестром разворачивается действие фильма Р. Михайляну «Концерт».

Библиография

• Гл. ред. Ю. В. Келдыш. Музыкальная энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1976.

Ссылки

• [www.tchaikov.ru/concerto_violin.html О концерте на сайте, посвящённом Чайковскому]
• [imslp.org/wiki/Violin_Concerto,_Op.35_(Tchaikovsky,_Pyotr_Ilyich) Ноты концерта] на IMSLP
• [commons.wikimedia.org/wiki/File:Cello_Live_Performance_John_Michel_Tchaikovsky_Violin_Concerto_3rd_MVT_applaused_cut.ogg Третья часть концерта на Викискладе]

Отрывок, характеризующий Концерт для скрипки с оркестром (Чайковский)

– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.