Концерт (произведение)

Конце́рт (нем. Konzert от итал. concerto — гармония, согласие и от лат. concertare — состязаться) — музыкальное произведение, чаще всего для одного или нескольких солирующих инструментов с оркестром. Существуют также концерты для одного инструмента — без оркестра, концерты для оркестра — без строго определённых сольных партий, концерты для голоса (или голосов) с оркестром и концерты для хора а cappella.

Предыстория

Концерт появился в Италии на рубеже XVI—XVII веков как вокальное полифоническое произведение церковной музыки (духовный концерт) и развился из многохорности и сопоставления хоров, широко применявшихся представителями венецианской школы. Таковы, например, Concerti ecclesiastici для двойного хора Адриано Банкьери. Сочинения такого рода могли именоваться как концертами (concerti), так и мотетами (motetti); позже И. С. Бах называл концертами свои полифонические кантаты.

Представители венецианской школы широко применяли в духовном концерте инструментальное сопровождение, таковы, в частности, написанные в 1602—1611 годах для 1—4-голосного пения с цифровым басом «Сто духовных концертов» (Cento concerti ecclesiastici) Лодовико да Виаданы. C начала XVII века принцип «состязания» нескольких солирующих («концертирующих») голосов постепенно распространялся и в инструментальной музыке — в сюите и церковной сонате.

История жанра

Во второй половине XVII века появились сочинения, основанные на контрастном сопоставлении оркестра (tutti) и солиста или группы солирующих инструментов (в кончерто гроссо) и оркестра. Первые образцы таких концертов (Concerto da camera) принадлежат Джованни Бонончини и Джузеппе Торелли, однако их камерные сочинения, для небольшого состава исполнителей, были переходной формой от сонаты к концерту; фактически же концерт сложился в I половине XVIII века в творчестве Арканджело Корелли и особенно Антонио Вивальди — как трёхчастная композиция с двумя крайними частями в быстром движении и медленной средней частью. В то же время существовала и форма так называемого рипиено концерта (итал. ripieno — полный) — без солирующих инструментов; таковы многие концерты Вивальди и Бранденбургские концерты И. С. Баха.

В концертах I половины XVIII века, как они представлены в творчестве виднейших представителей барокко, быстрые части обычно основывались на одной, реже на двух темах, которые проходили в оркестре в неизменном виде как рефрен-ритурнель, концертирование солиста чаще всего носило характер орнаментальной виртуозности; в таком стиле писали концерты, в частности Иоганн Себастьян Бах и Георг Фридрих Гендель. Во II половине XVIII века в творчестве «венских классиков», Йозефа Гайдна, Вольфганга Амадея Моцарта, Людвига ван Бетховена, утвердилась сонатно-симфоническая форма концерта.

Развитие жанра концерта как сочинения для одного или нескольких («двойной», «тройной», «четверной» концерт) солирующих инструментов с оркестром продолжилось в XIX веке в творчестве Никколо Паганини, Роберта Шумана, Феликса Мендельсона, Иоганнеса Брамса, Ференца Листа, Петра Чайковского, Макса Бруха и многих других композиторов. При этом в сочинениях композиторов-романтиков наблюдался отход от классической формы концерта, в частности, был создан одночастный концерт малой формы (концертштюк или концертино) и крупной формы, по построению соответствовавший симфонической поэме, с характерными для него монотематизмом и принципом «сквозного развития»; таковы, в частности, фортепианные концерты Ференца Листа.

К жанру концерта композиторы часто обращались и в XX веке: широко известны фортепианные и иные концерты Сергея Рахманинова, Сергея Прокофьева, Дмитрия Шостаковича, Игоря Стравинского, Бела Бартока, Дариуса Мийо, Пауля Хиндемита, Арнольда Шёнберга, Альбана Берга, Антона Веберна.

На протяжении XVIII—XX веков были созданы концерты практически для всех «классических» европейских инструментов — фортепиано, скрипки, виолончели, альта и даже контрабаса (прежде всего концерты Карла Диттерсдорфа и Джованни Боттезини), деревянных и медных духовых. Существуют также произведения, не являющиеся концертами формально, но несущие черты этого жанра, например Турангалила-симфония или Концерт для оркестра Бела Бартока, в котором, как и в старинном рипиено концерте, отсутствуют солирующие инструменты.

К концу эпохи классицизма сформировалась классическая структура концерта.

• 1 часть. Аллегро в сонатной форме.
• 2 часть. Медленная, чаще в форме арии, в 3-х частях.
• 3 часть. Быстрая в форме рондо, рондо-соната, или темы с вариациями.

Заложили эту структуру Йозеф Гайдн и Вольфганг Амадей Моцарт, а в дальнейшем она утвердилась в творчестве Л. ван Бетховена.

Литература

• Michael Thomas Roeder. Das Konzert. Handbuch der musikalischen Gattungen. — Laaber: Laaber-Verlag, 2000. — Т. 4. — ISBN 3-89007-127-9.  (нем.)
• «Музыка. Энциклопедический словарь от А до Я». ООО «Издательство АСТ»

Ссылки

• Concerto // Encyclopædia Britannica  (англ.).
• [www.partita.ru/concerts.shtml Партитуры концертных произведений для духового оркестра].

Отрывок, характеризующий Концерт (произведение)

Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…