Кобенхавн

«Кобенхавн» (дат. København) — последний пятимачтовый барк, построенный в 1921 году шотландской верфью «Рэмэдж энд Фергюсон» по заказу датской Восточно-Азиатской компании уже после Первой мировой войны в Копенгагене.

История строительства судна

Барк «København» ("Копенгаген") известно как судно, корпус которого строился два раза. Его проектирование и постройка начато в 1915 году «Рэмэдж энд Фергюсон» в Лейте (порт Эдинбург, Шотландия), где построили корпус судна. В 1916 году вся работа остановилась, корпус был преобразован в нефтяную баржу, которую, якобы переименовали в «Черного дракона», и перевезли в Адмиралтейство в Гибралтар. Дальнейшее использование неизвестно.

Постройка парусника

Независимо от использования первого корпуса, в конце первой мировой войны Восточно-Азиатской компания решила построить второе судно с тем же названием, используя оригинальные чертежи, которые были предназначены для строительства барка «København» и заказала постройку судна на этой же верфи. После постройки корпуса и оснащения его мачтами, строительство было временно приостановлено и судно оставалось на верфи на протяжении всей первой мировой войны. Наконец, в 1921 году, строительство было полностью завершено и со стапелей верфи сошёл пятимачтовый барк, водоизмещением 7,900 тонн. Назначение судна — перевозка сыпучих грузов: зерно, уголь и др.

По размерам, среди пятимачтовиков, он занимал среднее положение, зато по праву мог именоваться одним из самых красивых винджаммеров в мире благодаря изящным линиям корпуса и пропорциональности рангоута с несколько увеличенной площадью верхних парусов.

Конечно, в конструкции барка не обошлось без технических новинок. Его оснастили дизелем. У двухлопастного гребного винта регулируемого шага лопасти могли устанавливаться в положение вдоль потока, что снижало сопротивление при движении под парусами. Такелажные лебедки стали электрическими. Ну и главная особенность: винджаммер был не только грузовым, но и учебным судном. Чтобы уменьшить расходы на содержание экипажа, судовладельцы планировали при штатной команде в 40—45 человек брать 16—18 кадетов — практикантов, чей труд можно было не оплачивать. Постепенно, от рейса к рейсу это соотношение менялось в сторону увеличения кадетов и уменьшения численности основного экипажа. По имеющимся данным, капитаном барка был Х. К. Кристенсен (дат. H. K. Christensen).

Основные параметры

• Тип судна — барк
• Длина с бушпритом (м) — 131,9
• Ширина (м) — 15
• Водоизмещение(т) — 7.900
• Объём (рт) — 3.901
• Площадь парусов (кв.м.) — 4.644
• Годы эксплуатации — 1921—1928
• Страна — Дания

Эксплуатация

После ходовых испытаний, парусник в октябре 1921 года отправился в своё первое дальнее — кругосветное! — плавание, продолжавшееся 404 дня. Барк пересек Атлантику, обогнул мыс Горн, посетил Сан-Франциско, Гонолулу, Владивосток, Дайрен и другие города; назад в Европу он вернулся, обойдя мыс Доброй Надежды.

Затем, последовали подобные рейсы в Аргентину, Австралию, Юго-Восточную Азию…

Имея неплохую маневренность при движении под дизелем, «Кобенхавн» стал единственным пятимачтовиком, прошедшим по Суэцкому и Панамскому каналам. Барк успешно эксплуатировался в течение 7 лет. Но его карьера оборвалась трагически.

Последний рейс и исчезновение

14 декабря 1928 года, имея на борту 16 человек штатной команды и 45 кадетов, он вышел из Буэнос-Айреса и взял курс на зюйд-ост. Судну предстояло в балласте дойти до Австралии, где принять груз — пшеницу — и доставить его в Европу.

21 декабря состоялся последний сеанс связи с парусником, с 22 декабря судно на связь не выходило и с тех пор считается пропавшим без вести. Что явилось причиной его гибели — внезапно налетевший шквал или столкновение с айсбергом, — осталось неизвестным.

Страшные находки

В течение последующих двух лет поступали сообщение о неком неопознанном пятимачтовом барке того же типа, что и «Кобенхавн», который видели в разных точках Тихого океана. Также поступали и сообщение о различных находках, якобы имевших отношение к «Кобенхавну».

В 1934 «Нью-Йорк Таймс» сообщила, что на острове Буве в Южной Атлантике была найдена бутылка с дневником, который якобы принадлежал одному из кадетов «Кобенхавн» (согласно дневнику, барк столкнулся с айсбергом, а команда спаслась на шлюпках).

В 1935 году в пустыне Намиб в Южной Африке были найдены 7 скелетов. Антропологи по строению черепа определили, что умершие были европейцами. По сохранившемся на остатках одежды пуговицам с якорями было установлено, что погибшие явно были кадетами торгового флота Дании. Если это действительно были погибшие с «Кобенхавна», то это подтверждает версию, что барк скорее всего затонул, а из спасательных шлюпок одна сумела добраться до берега, но семеро спасшихся умерли от голода и жажды.

В 2012 году группа дайверов нашла остов некого корабля возле юго-западного побережья Тристан-да-Куньи. Хотя власти острова вошли в контакт с датскими Морским Музеем, Восточно-Азиатской компанией (которая владела барком) и МВД, на данный момент ничего об идентификации неизвестно.

Литература

• С. А. Балакин «Винджаммеры „Падуя“ и другие»

Ссылки

• [www.hrsms.org/publications/newsletters/2006/news243Sep2006.shtml «Kobenhavn»] (англ.)

Отрывок, характеризующий Кобенхавн

Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…