Корас де Тепик

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Корас де Тепик
Полное
название
исп. Coras de Tepic
Основан 19 июля 1959 года
Стадион Арена Кора, Тепик
Вместимость 16 600
Президент Хосе Луис Игуэра
Тренер Хосе Луис Гонсалес Чина
Соревнование Ассенсо МХ
Апертура 2015 Регулярный турнир: 11-е
Лигилья: не участвовал
Основная
форма
Гостевая
форма

<td>

Резервная
форма
К:Футбольные клубы, основанные в 1959 годуКорас де ТепикКорас де Тепик

«Ко́рас де Те́пик» (исп. Coras de Tepic) — мексиканский футбольный клуб из города Тепик, штата Наярит, выступающий в Ассенсо МХ, второй по уровню в системе футбольных лиг Мексики. Домашние матчи команда проводит на стадионе «Арена Кора», вмещающем около 16 600 человек. «Корас» в названии клуба — народ Кора, коренная этническая группа западно-центральной Мексики.



История

Клуб «Корас де Тепик» был основан 19 июля 1959 года Франсиско Менхибаром Буэно и быстро, благодаря активности своих основателей, получил место во Втором дивизионе, в то время занимавшем второй уровень в системе футбольных лиг Мексики. Клуб беспрерывно играл там до сезона 1994/1995, когда была образована Примера А, занявшая место Второго дивизиона в мексиканской футбольной иерархии. Проведя 2 сезона на этом уровне клуб отправился рангом ниже, во Второй дивизион. Позднее команда играла и в Третьем дивизионе.

Клуб был возрождён в 2011 году, а в 2014 году «Корас де Тепик» получил место в Ассенсо МХ. В первом же турнире, Апертуре 2014, «Тепик» сумел выиграть регулярный чемпионат и выйти в финал Лигильи, в котором лишь по пенальти уступил «Некаксе». В Клаусуре 2015 команда не смогла попасть в зону плей-офф. По итогам Апертуры 2015 «Корас де Тепик» занял 11-е место.

В розыгрышах Кубка Мексики, по состоянию на конец 2015 года, «Корас де Тепику» ещё не удавалось выйти из группы.

Текущий состав

По состоянию на 12 сентября 2016 года

Позиция Имя Год рождения
1 Нап Марко Гранадос 1996
2 Защ Луис Солорио 1994
3 Защ Фернандо Фонсека 1993
4 Защ Хорхе Энрикес 1991
5 Защ Марио Ороско 1994
6 ПЗ Ромарио Виейра да Силва 1990
7 Нап Серхио Наполес 1989
7 Нап Сесар Ромеро 1989
8 ПЗ Хулио Гомес 1994
9 Нап Пабло Бастианини 1982
9 Нап Альберто Медина 1983
10 ПЗ Джовани Эрнандес 1993
11 ПЗ Хорхе Эчаваррия 1988
12 ПЗ Уильям Гусман 1994
12 ПЗ Хуан Карлос Лопес 1989
16 Защ Серхио Понсе 1981
17 Нап Диего Эрнандес 1993
Позиция Имя Год рождения
18 Защ Хорхе Парра 1994
19 Нап Гильермо Мартинес 1995
20 ПЗ Эльгабри Ранхель 1982
21 Защ Диего Хименес 1986
22 Защ Франсиско Флорес 1994
23 Вр Виктор Эрнандес 1986
25 Нап Роберто Рамирес 1993
26 Защ Карлос Эспарса 1992
27 ПЗ Фернандо Гонсалес 1994
30 ПЗ Серхио Флорес 1995
31 Вр Алехандро Арана 1997
41 Защ Хесус Ольвера 1992
82 Защ Джованни Леон 1992
83 Защ Карлос Альберто Самора 1996
84 Нап Армандо Гонсалес 1997
91 Вр Эдгар Фьерро 1995
93 Вр Хосе Лира 1993

Напишите отзыв о статье "Корас де Тепик"

Ссылки

  • [www.corasfc.com.mx/ Официальный сайт футбольного клуба «Корас де Тепик»]  (исп.)
  • [int.soccerway.com/teams/mexico/coras-de-tepic/23674/ Профиль клуба на soccerway.com]  (англ.)
  • [www.facebook.com/CorasFutbolClub Официальный профиль клуба на facebook.com]  (исп.)
  • [twitter.com/coras_fc Официальный профиль клуба на twitter.com]  (исп.)

Отрывок, характеризующий Корас де Тепик

– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.