Корбейн, Антон
| Антон Корбейн | |
| Anton Corbijn | |
 | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Профессия: | |
| Направление: | |
А́нтон Корбяйн (нидерл. Anton Corbijn; 20 мая 1955, Стрейен, Нидерланды) — нидерландский кинорежиссёр и фотограф, репутацию которого составили поставленные им видеоклипы и графика для музыкальных ансамблей (прежде всего, Depeche Mode и U2). В 2007 году вышел первый снятый им художественный фильм («Контроль»), в 2010 — второй, триллер «Американец», в 2014 — третий, «Самый опасный человек».
Содержание
Биография
Антон Корбейн родился в 1955 году в Нидерландах в семье протестантского священника и медсестры. Началом карьеры Корбейна как фотографа можно условно назвать 1972—73 годы, когда он, будучи подростком, брал отцовский фотоаппарат и отправлялся на концерты под видом фотографа. Местные издания охотно публиковали его работы. Первой серьёзной работой в качестве фотографа явилось сотрудничество Корбейна с нидерландским поп-журналом Oor.
В 1979 году Корбейн переехал из Нидерландов в Лондон и посвятил себя фотографии новых британских групп (Joy Division, Public Image Ltd и др). В 1983 году он обратился к жанру видеоклипа, который стал преобладающим в творчестве фотографа. Наибольшее число клипов снято им для британской группы Depeche Mode, для которых, как и для U2, он также оформлял пластинки. Кроме того, им были также поставлены клипы для Front 242, Metallica, Nirvana, Джонни Кэша, Брайана Адамса, Roxette, Coldplay, The Killers и многих других групп.
В 2007 году Корбейн дебютировал в большом кино, сняв художественно-биографический фильм «Контроль» о Яне Кёртисе, фронтмене Joy Division (в 1988 году Корбейн снял видеоклип на их песню Atmosphere). Параллельно им выпущена книга о съёмках фильма.
С 21 марта по 4 апреля 2008 года прошла выставка фотографа под названием «Четыре измерения Антона Корбейна», на которой он представил более 170 фоторабот и лично открыл оба вернисажа.[1]
В 2010 году вышел второй фильм Корбейна с Джорджем Клуни в главной роли — «Американец».
В 2014 году вышел третий фильм - «Самый опасный человек».
Фильмография
Музыкальные видео
Фильмы
| Год | Название | Дистрибутор |
|---|---|---|
| 1994 | Some Yoyo Stuff | BBC |
| 2007 | Контроль | Momentum Pictures (UK), The Weinstein Company (US) |
| 2009 | Linear | Universal Music Group, U2 |
| 2010 | Американец | Focus Features |
| 2014 | Самый опасный человек | |
| 2015 | Жизнь | Cinedigm |
Интересные факты
- Брал уроки игры на барабане для съемок клипа «It’s No Good».
Напишите отзыв о статье "Корбейн, Антон"
Примечания
- ↑ [www.corbijn.co.uk/ Официальный сайт]
Ссылки
- [www.corbijn.co.uk/ Официальный сайт]
- [www.lipanjepuntin.com/desc.php?id_autore=30 Галерея работ и биографическая статья (англ.)]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| ||||||
Отрывок, характеризующий Корбейн, Антон
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
