Корвин-Микке, Януш

Януш Корвин-Миккэ
Janusz Korwin-Mikke
Дата рождения:	27 октября 1942(1942-10-27) (81 год)
Место рождения:	Варшава
Гражданство:	Польша
Вероисповедание:	католик
Партия:
Основные идеи:	консервативный либерализм, евроскептицизм

Януш Корвин-Миккэ (польск. Janusz Ryszard Korwin-Mikke, род. 27 октября 1942 года, Варшава) — политический деятель Польши, публицист и консервативный либерал. Основатель и лидер партий «Союз реальной политики», «Свобода и правопорядок» и «Конгресс новых правых». Участник пяти президентских выборов в новейшей истории Польши. Лучший показатель Януш Корвин-Миккэ продемонстрировал в 2014 году, когда за его партию проголосовало почти 783 тысяч избирателей (7,2%). Депутат сейма Польши первого созыва, депутат Европарламента VIII созыва.

Имеет восемь детей. Чемпион Польши по бриджу, член национальной сборной по этой игре.

Взгляды

По вероисповеданию католик.. Рассматривает демократию как «самую дурацкую систему в мире». Считает, что европейская цивилизация достигла своего пика в девятнадцатом веке, а исламская цивилизация скоро покорит Европейский союз. В начале июня 2014 года в интервью телеканалу «TVP Info» выразил уверенность, что новому президенту Украины Петру Порошенко необходимо начать переговоры с Москвой: «Господин Порошенко должен поставить границу за Донецком или перед Донецком — но твёрдую границу, и сказать: это моё государство». Комментируя присоединение Крыма к России, Корвин-Миккэ сказал, что «если бы, например, во Львове проживало 95 % поляков и в референдуме граждане попросили бы их принять в состав Польши, то ни один польский лидер им бы (жителям Львова) в этом не отказал». В апреле 2015 года заявил, что снайперы, расстреливавшие людей на Майдане в Киеве во время антиправительственного восстания 2014 года, прошли обучение в Польше. В августе заявил, что осенью намерен со своими однопартийцами посетить с визитом Крым. 9 декабря 2015 г. Януш Корвин-Миккэ сдержал своё слово и посетил Крым, где встретился с Главой Правительства Сергеем Аксеновым.

Участие в президентских выборах

Участвовал в пяти президентских выборах в Республике Польша (1995, 2000, 2005, 2010, 2015).

Год	Количество голосов	Поддержка	Место в выборах
1995	428.969	2,40 %	8/13
2000	252.499	1,43 %	6/12
2005	214.116	1,43 %	6/12
2010	416.898	2,48 %	4/10
2015	486.084	3,26 %	4/10

Преследование на Украине и персона нон грата

11 декабря 2015 года Прокуратура Автономной республики Крым (Украина) начала уголовное производство по факту визита польского евродепутата Януша-Корвина Микке в Крым. В частности, речь идет о нарушении порядка въезда на временно оккупированную территорию Украины и выезда из нее с целью причинения вреда интересам государства (ч. 1 ст. 332-1 Уголовного кодекса Украины).

29 декабря 2015 года Служба безопасности Украины сообщила об объявлении персонами нон грата на Украине депутата Европейского парламента Януша Корвина-Миккэ и вице-премьера России Дмитрия Рогозина. «На основании ст. 13 Закона Украины "О правовом статусе иностранцев и лиц без гражданства" депутату Европарламента Янушу Корвину-Миккэ и гражданину РФ Д. Рогозину запрещен въезд на территорию Украины», — отмечается в сообщении СБУ.

Отрывок, характеризующий Корвин-Микке, Януш

В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.