Кордеро Креспо, Луис

Луис Кордеро Креспо

Луис Бенхамин Кордеро-и-Креспо (исп. Luis Cordero Crespo; 6 апреля 1833, провинция Каньяр — 30 января 1912, Асуай) — эквадорский поэт, политик, дипломат, президент страны с 1 июля 1892 по 16 апреля 1895 года.

Биография

Окончил Центральный университет Эквадора в Кито. В 1865 году Креспо стал адвокатом, вёл дела в Верховном суде г. Куэнки.

Активный политик, член «Республиканского союза» или либерально-католической Прогрессивной партии, искавшей примирения либералов и консерваторов. Был членом временной правящей хунты, которая привела его партию к власти в 1883 году.

Победив с 58 % голосов на выборах кандидата консерваторов, 1 июля 1892 занял пост президента Эквадора. Среди приоритетов его президентского срока было улучшения системы образования, в частности создание школ для детей из бедных семей и преодоление финансовых трудностей, доставшихся ему от предыдущих президентов.

Несмотря на популярность, Луис Кордеро был вынужден покинуть свой пост после международного политического скандала, известного, как «продажа флага». Во время первой японо-китайской войны (1894—1895), эквадорский посол в Чили продавал оружие Японии от имени чилийских предпринимателей, несмотря на объявленный нейтралитет Чили в войне.

Груз был задержан и, так как он для сокрытия участия Чили, был доставлен под флагом Эквадора, мировая общественность обвинила Кордеро, в результате он был вынужден уйти в отставку. По итогам восстания в Гуаякиле к власти пришли либералы в лице генерала Элоя Альфаро.

В 1898 году эквадорский Верховный суд снял все обвинения против Кордеро, после того как участие эквадорского посла в Чили вышли на свет.

В 1910 был назначен президентом республики Элоем Альфаро полномочным послом Эквадора в Чили.

После возвращения на родину в 1911—1912 — ректор Университета Куэнки до самой своей смерти, наступившей через два дня после расправы консерваторов над Элоем Альфаро и другими либеральными лидерами в столице.

Творчество

Писал поэзию на испанском и языке кичуа. В 1892 издал первый кичуа-испанский и испанско-кичуа словарь.

Избранная библиография

• Dos cantos a la Raza Latina
• Elogio de Malo y Solano
• Poesías Jocosas
• Poesías Serias
• El Rimini llacta y el Cuchiquillca
• El Adios
• Luis Cordero (1892): Quichua Shimiyuc Panca: Quichua-Castilla, Castilla-Quichua = Diccionario Quichua Quichua-Castellano, Castellano-Quichua. Coleccion Kashcanchicracmi, 1, 427 pankakuna, 4th edition, January 1989, ISBN 9978-84-042-7

Ссылки

• [www.diccionariobiograficoecuador.com/tomos/tomo1/c9.htm LUIS CORDERO CRESPO] (исп.)

Отрывок, характеризующий Кордеро Креспо, Луис

– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.