Анды

АндыАнды

</tt> </tt> </tt>

</tt>

Анды
Анды
32°39′10″ ю. ш. 70°00′40″ з. д.32.65278° ю. ш. 70.01111° з. д. / -32.65278; -70.01111
Страны	Венесуэла Венесуэла Колумбия Колумбия Эквадор Эквадор Перу Перу Боливия Боливия Чили Чили Аргентина Аргентина
Длина	9000 км
Ширина	500 км
Высочайшая вершина	Аконкагуа
Анды

А́нды, А́ндские Кордилье́ры (исп. Andes; Cordillera de los Andes) — самая длинная (9000 км) и одна из самых высоких (гора Аконкагуа, 6962 м) горных систем Земли, окаймляющая с севера и запада всю Южную Америку; южная часть Кордильер. Местами Анды достигают ширины свыше 500 км (наибольшая ширина — до 750 км — в Центральных Андах, между 18° и 20° ю.ш.). Средняя высота — около 4000 м.

Анды являются крупным межокеанским водоразделом; к востоку от Анд текут реки бассейна Атлантического океана (в Андах берут начало сама Амазонка и многие её крупные притоки, а также притоки Ориноко, Парагвая, Параны, река Магдалена и реки Патагонии), к западу — реки бассейна Тихого океана (преимущественно короткие).

Анды служат важнейшим в Южной Америке климатическим барьером, изолирующим территории к западу от Главной Кордильеры от влияния Атлантического океана, к востоку — от влияния Тихого океана. Горы лежат в 5 климатических поясах (экваториальном, субэкваториальном, тропическом, субтропическом и умеренном) и отличаются (особенно в центральной части) резкими контрастами в увлажнении восточных (подветренных) и западных (наветренных) склонов.

В силу значительной протяжённости Анд отдельные их ландшафтные части значительно отличаются друг от друга. По характеру рельефа и другим природным отличиям, как правило, выделяют три основных региона — Северные, Центральные и Южные Анды.

Анды протянулись через территории семи государств Южной Америки — Венесуэлы, Колумбии, Эквадора, Перу, Боливии, Чили и Аргентины

История названия

По сведениям итальянского историка Джованни Анелло Олива (1631 г.), первоначально европейцами-завоевателями «Андами или Кордильерами» («Andes, o cordilleras») назывался восточный хребет, в то время как западный назывался «сьерра» («sierra»). В настоящее время большинство учёных считает, что название происходит от кечуанского слова анти (высокий гребень, хребет), хотя есть и другие мнения^{[какие?]}.

Геологическое строение и рельеф

Анды — возрождённые горы, воздвигнутые новейшими поднятиями на месте так называемого Андского (Кордильерского) складчатого геосинклинального пояса; Анды являются одной из крупнейших на планете систем альпийской складчатости (на палеозойском и отчасти байкальском складчатом фундаменте). Начало формирования Анд относится к юрскому времени. Для андской горной системы характерны образовавшиеся в триасе троги, впоследствии заполненные слоями осадочных и вулканогенных пород значительной мощности. Крупные массивы Главной Кордильеры и побережья Чили, Береговой Кордильеры Перу представляют собой гранитоидные интрузии мелового возраста. Межгорные и краевые прогибы (Альтиплано, Маракайбо и др.) образовались в палеогеновое и неогеновое время. Тектонические движения, сопровождающиеся сейсмической и вулканической активностью, продолжаются и в наше время. Это обусловлено тем, что вдоль тихоокеанского побережья Южной Америки проходит зона субдукции: плиты Наска и Антарктическая уходят под Южно-Американскую, что способствует развитию процессов горообразования. Крайняя южная часть Южной Америки, Огненная Земля, отделена трансформным разломом от небольшой плиты Скотия. За проливом Дрейка Анды продолжают горы Антарктического полуострова.

Анды богаты рудами главным образом цветных металлов (ванадия, вольфрама, висмута, олова, свинца, молибдена, цинка, мышьяка, сурьмы и др.); месторождения приурочены в основном к палеозойским структурам восточных Анд и жерлам древних вулканов; на территории Чили — крупные медные месторождения. В передовых и предгорных прогибах имеются нефть и газ (в предгорьях Анд в пределах Венесуэлы, Перу, Боливии, Аргентины), в корах выветривания — бокситы. В Андах есть также месторождения железа (в Боливии), натриевой селитры (в Чили), золота, платины и изумрудов (в Колумбии).

Анды состоят преимущественно из меридиональных параллельных хребтов: Восточные Кордильеры Анд, Центральные Кордильеры Анд, Западные Кордильеры Анд, Береговые Кордильеры Анд, между которыми лежат внутренние плоскогорья и плато (Пуна, Альтиплано — в Боливии и Перу) или впадины. Ширина горной системы составляет в основном 200—300 км.

Орография

Северные Анды

Главная система гор Анды (Андийских Кордильер) состоит из протянувшихся в меридиональном направлении параллельных хребтов, разделённых внутренними плоскогорьями или впадинами. Лишь Карибские Анды, расположенные в пределах Венесуэлы и принадлежащие к Северным Андам, протянулись субширотно вдоль побережья Карибского моря. К северным Андам относятся также Эквадорские Анды (в Эквадоре) и Северо-Западные Анды (на западе Венесуэлы и в Колумбии). Наиболее высокие гребни Северных Анд имеют небольшие современные ледники, на вулканических конусах — вечные снега. Острова Аруба, Бонайре, Кюрасао в Карибском море представляют собой вершины опускающегося в море продолжения Северных Анд.

В Северо-Западных Андах, веерообразно расходящихся к северу от 12° с. ш., выделяют три главных Кордильеры — Восточную, Центральную и Западную. Все они высоки, крутосклонны и имеют складчато-глыбовое строение. Для них характерны разломы, поднятия и опускания новейшего времени. Главные Кордильеры разделены крупными впадинами — долинами рек Магдалены и Кауки — Патии.

Восточная Кордильера имеет наибольшую высоту в своей северо-восточной части (гора Ритакува, 5493 м); в центре Восточной Кордильеры — древнеозёрное плато (преобладающие высоты — 2,5 — 2,7 тыс. м); для Восточной Кордильеры вообще характерны крупные поверхности выравнивания. В высокогорьях — ледники. На севере Восточную Кордильеру продолжают хребты Кордильера-де-Мерида (высшая точка — гора Боливар, 5007 м) и Сьерра-де-Периха (достигает высоты 3 540 м); между этими хребтами в обширной низменной впадине лежит озеро Маракайбо. На крайнем севере — горстовый массив Сьерра-Невада-де-Санта-Марта с высотами до 5800 м (гора Кристобаль-Колон)

Долина реки Магдалены отделяет Восточную Кордильеру от Центральной, относительно узкой и высокой; в Центральной Кордильере (особенно в южной её части) — много вулканов (Уила, 5750 м; Руис, 5400 м; и др.), некоторые из них действующие (Кумбаль, 4890 м). К северу Центральная Кордильера несколько понижается и образует массив Антьокии, сильно расчленённый речными долинами. Западная Кордильера, отделённая от Центральной долиной реки Каука, имеет меньшие высоты (до 4200 м); на юге Западной Кордильеры — вулканизм. Далее к западу — невысокий (до 1810 м) хребет Серранию-де-Баудо, переходящий на севере в горы Панамы. К северу и западу от Северо-Западных Анд — Прикарибская и Тихоокеанская аллювиальные низменности.

В составе Экваториальных (Эквадорских) Анд, доходящих до 4° ю.ш., — две Кордильеры (Западная и Восточная), разделённые понижениями высотой 2500—2700 м. Вдоль разломов, ограничивающих эти понижения (впадины) — одна из высочайших в мире вулканических цепей (наиболее высоки вулканы Чимборасо, 6267 м, Котопахи, 5897 м). Эти вулканы, а также вулканы Колумбии, образуют первую вулканическую область Анд.

Центральные Анды

В Центральных Андах (до 28° ю.ш.) выделяют Перуанские Анды (распространяющиеся на юг до 14°30́ ю.ш.) и собственно Центральные Анды. В Перуанских Андах вследствие недавних поднятий и интенсивного врезания рек (крупнейшие из которых — Мараньон, Укаяли и Уальяги — принадлежат к системе верхней Амазонки) образовались параллельные хребты (Восточная, Центральная и Западная Кордильеры) и система глубоких продольных и поперечных каньонов, расчленившая древнюю поверхность выравнивания. Вершины Кордильер Перуанских Анд превышают 6000 м (высшая точка — гора Уаскаран, 6768 м.); в Кордильера-Бланка — современное оледенение. Альпийские формы рельефа также развиты на глыбовых хребтах Кордильера-Вильканота, Кордильера-де-Вилькабамба, Кордильера-де-Карабая.

Южнее находится самая широкая часть Анд — Центральноандийское нагорье (ширина до 750 км), где преобладают аридные геоморфологические процессы; значительную часть нагорья занимает плоскогорье Пуна с высотами 3,7 — 4,1 тыс. м. Для Пуны характерны бессточные котловины («больсоны»), занятые озёрами (Титикака, Поопо и др.) и солончаками (Атакама, Койпаса, Уюни и др.). К востоку от Пуны — Кордильера-Реаль (пик Анкоума, 6550 м) с мощным современным оледенением; между плато Альтиплано и Кордильерой-Реаль, на высоте 3700 м, — город Ла-Пас, столица Боливии, самая высокогорная в мире. Восточнее Кордильеры-Реаль — субандийские складчтые хребты Восточной Кордильеры, доходящие до 23° ю.ш. Южным продолжением Кордильеры-Реаль является Центральная Кордильера, а также несколько глыбовых массивов (высшая точка — гора Эль-Либертадор, 6720 м). С запада Пуну обрамляет Западная Кордильера с интрузивными пиками и многочисленными вулканическими вершинами (Сахама, 6780 м; Льюльяйльяко, 6 739 м; Сан-Педро, 6145 м; Мисти, 5821 м; и др.), входящими во вторую вулканическую область Анд. Южнее 19° ю.ш. западные склоны Западной Кордильеры выходят к тектонической впадине Продольной долины, занимаемой на юге пустыней Атакама. За Продольной долиной — невысокая (до 1500 м) интрузивная Береговая Кордильера, для который характерны аридные скульптурные формы рельефа.

В Пуне и в западной части Центральных Анд — очень высокая снеговая линия (местами выше 6 500 м), поэтому снега отмечены лишь на высочайших вулканических конусах, а ледники имеются только в массиве Охос-дель-Саладо (высотой до 6 880 м).

Южные Анды

В Южных Андах, простирающихся к югу от 28° ю.ш., выделяют две части — северную (Чилийско-Аргентинские, или Субтропические Анды) и южную (Патагонские Анды). В Чилийско-Аргентинских Андах, сужающихся к югу и доходящих до 39°41́ ю.ш., ярко выражено трёхчленное строение — Береговая Кордильера, Продольная долина и Главная Кордильера; в пределах последней, в Кордильера-Фронталь, — высочайшая вершина Анд, гора Аконкагуа (6960 м), а также крупные вершины Тупунгато (6800 м), Мерседарио (6 770 м). Снеговая линия здесь очень высока (под 32°40́ ю.ш. — 6000 м). Восточнее Кордильеры-Фронталь — древние Прекордильеры.

Южнее 33° ю.ш. (и до 52° ю.ш.) располагается третья вулканическая область Анд, где немало действующих (преимущественно в Главной Кордильере и к западу от неё) и потухших вулканов (Тупунгато, Майпа, Льймо и др.)

При движении на юг снеговая линия постепенно понижается и под 51° ю.ш. достигает отметки 1460 м. Высокие хребты приобретают черты альпийского типа, увеличивается площадь современного оледенения, появляются многочисленные ледниковые озёра. К югу от 40° ю.ш. начинаются Патагонские Анды с более низкими, чем в Чилийско-Аргентинских Андах, хребтами (высшая точка — гора Сан-Валентин — 4058 м) и активным вулканизмом на севере. Около 52° ю.ш. сильно расчленённая Береговая Кордильера погружается в океан, и её вершины образуют цепь скалистых островов и архипелагов; Продольная долина превращается в систему проливов, доходящих до западной части Магелланова пролива. В районе Магелланова пролива Анды (носящие здесь название Анд Огненной Земли) резко отклоняются на восток. В Патагонских Андах высота снеговой линии едва превышает 1500 м (на крайнем юге она составляет 300—700 м, а с 46°30́ ю.ш. ледники опускаются до уровня океана), преобладают ледниковые формы рельефа (под 48° ю.ш. — мощный Патагонский ледниковый щит) площадью свыше 20 тыс. км², откуда на запад и восток опускаются многокилометровые ледниковые языки); некоторые из долинных ледников восточных склонов заканчиваются в больших озёрах. Вдоль берегов, сильно изрезанных фьордами, поднимаются молодые вулканические конусы (Корковадо и др.). Анды Огненной Земли сравнительно невысоки (до 2469 м).

Климат

Северные Анды

Северная часть Анд принадлежит к субэкваториальному поясу Северного полушария; здесь, как и в субэкваториальном поясе Южного полушария, отмечается чередование влажных и сухих сезонов; осадки выпадают с мая по ноябрь, однако в наиболее северных районах влажный сезон менее продолжителен. Восточные склоны увлажнены значительно сильнее западных; осадки (до 1000 мм в год) выпадают преимущественно летом. В Карибских Андах, находящихся на границе тропического и субэкваториального поясов, весь год господствует тропический воздух; здесь мало осадков (часто менее 500 мм в год); реки короткие с характерными летними паводками.

В экваториальном поясе сезонные колебания практически отсутствуют; так, в столице Эквадора Кито изменение среднемесячных температур за год составляет всего 0,4 °C. Осадки обильны (до 10000 мм в год, хотя обычно 2500—7000 мм в год) и распределены по склонам более равномерно, чем в субэкваториальном поясе. Чётко выражена высотная поясность. В нижней части гор — жаркий и влажный климат, осадки выпадают практически ежедневно; в понижениях — многочисленные болота. С высотой количество осадков уменьшается, но при этом увеличивается мощность снежного покрова. До высот 2500—3000 м температуры редко опускаются ниже отметки 15 °C, сезонные колебания температур незначительны. Здесь уже велики суточные колебания температуры (до 20 °C), погода может резко меняться в течение суток. На высотах 3500—3800 м суточные температуры колеблются уже около отметки 10 °C. Выше — суровый климат с частыми снежными бурями и снегопадами; дневные температуры положительны, но ночами бывают сильные заморозки. Климат сухой, так как при большом испарении выпадает мало осадков. Выше 4500 м — вечные снега.

Центральные Анды

Между 5° и 28° ю.ш. наблюдается ярко выраженная асимметрия в распределении осадков по склонам: западные склоны увлажнены значительно слабее восточных. К западу от Главной Кордильеры — пустынный тропический климат (образованию которого немало способствует холодное Перуанское течение), рек очень мало. Если в северной части Центральных Анд выпадает 200—250 мм осадков в год, то к югу их количество уменьшается и местами не превышает 50 мм в год. В этой части Анд находится Атакама — самая сухая пустыня земного шара. Пустыни поднимаются местами до 3000 м над уровнем моря. Немногочисленные оазисы расположены в основном в долинах небольших речек, питающихся водами горных ледников. Среднеянварская температура в прибрежных районах колеблется от 24 °C на севере до 19 °C на юге, среднеиюльская — от 19 °C на севере до 13 °C на юге. Выше 3000 м, в сухой пуне, — также мало осадков (редко больше 250 мм в год); отмечаются приходы холодных ветров, когда температура может опускаться до −20 °C. Среднеиюльская температура не превышает 15 °C.

На небольших высотах, при крайне небольшом количестве дождей, значительная (до 80 %) влажность воздуха, поэтому часты туманы и росы. На плато Альтиплано и Пуна — очень суровый климат, среднегодовые температуры не превышают 10 °C. Крупное озеро Титикака оказывает смягчающее воздействие на климат прилегающих территорий — в приозёрных районах колебания температур не так значительны, как в других частях плоскогорья. К востоку от Главной Кордильеры — большое (3000 — 6000 мм в год) количество осадков (приносимых в основном в летнее время восточными ветрами), густая речная сеть. По долинам воздушные массы с Атлантического океана пересекают Восточную Кордильеру, увлажняя и её западный склон. Выше 6000 м на севере и 5000 м на юге — отрицательные среднегодовые температуры; из-за сухости климата ледников мало.

Южные Анды

В Чилийско-Аргентинских Андах климат субтропический, и увлажнение западных склонов — за счёт зимних циклонов — больше, чем в субэкваториальном поясе; при движении на юг годовые суммы осадков на западных склонах быстро возрастают. Лето сухое, зима влажная. По мере удаления от океана континентальность климата возрастает, увеличиваются сезонные колебания температуры. В городе Сантьяго, расположенном в Продольной долине, средняя температура самого тёплого месяца составляет 20 °C, самого холодного — 7—8 °C; осадков в Сантьяго выпадает немного, 350 мм в год (южнее, в Вальдивии, осадков больше — 750 мм в год). На западных склонах Главной Кордильеры осадков больше, чем в Продольной долине (но меньше, чем на тихоокеанском побережье).

При движении на юг субтропический климат западных склонов плавно переходит в океанический климат умеренных широт: возрастают годовые суммы осадков, уменьшаются различия в увлажнении по сезонам. Сильные западные ветры приносят на побережье большое количество осадков (до 6000 мм в год, хотя обычно 2000—3000 мм). Более 200 дней в году идут сильные дожди, на побережье часто опускаются густые туманы, море же постоянно штормит; климат неблагоприятен для проживания. Восточные склоны (между 28° и 38° ю.ш.) более засушливы, чем западные (и лишь в умеренном поясе, к югу от 37 ° ю.ш., благодаря влиянию западных ветров их увлажнение возрастает, хотя они и остаются менее увлажнёнными сравнительно с западными). Средняя температура самого тёплого месяца на западных склонах составляет всего 10—15 °C (самого холодного — 3—7 °C)

В крайней южной части Анд, на Огненной Земле, — очень влажный климат, который формируют сильные влажные западные и юго-западные ветры; осадки (до 3000 мм) выпадают в основном в виде моросящих дождей (которые идут бо́льшую часть дней в году). Лишь в самой восточной части архипелага осадков значительно меньше. В течение всего года стоят низкие температуры (при этом колебания температуры по сезонам крайне незначительны).

Растительность и почвы

Почвенно-растительный покров Анд очень разнообразен. Это обусловлено большими высотами гор, значительной разницей в увлажнении западных и восточных склонов. Высотная поясность в Андах выражена чётко. Выделяют три высотных пояса — тьерра кальенте, тьерра фриа и тьерра эляда.

В Андах Венесуэлы произрастают листопадные (на время зимней засухи) леса и кустарники на горных красных почвах. Нижние части наветренных склонов от Северо-Западных Анд до Центральных Анд покрыты горными влажными экваториальными и тропическими лесами на латеритных почвах, а также смешанными лесами из вечнозелёных и листопадных пород. Внешний облик экваториальных лесов мало отличается от внешнего облика этих лесов в равнинной части материка; характерны различные пальмы, фикусы, бананы, дерево какао и др. Выше (до высот 2500—3000 м) характер растительности меняется; типичны бамбуки, древовидные папоротники, кустарник кока (являющийся источником кокаина), хинное дерево. Между 3000 м и 3800 м — высокогорная гилея с низкорослыми деревьями и кустарниками; распространены эпифиты и лианы, характерны бамбуки, древовидные папоротники, вечнозелёные дубы, миртовые, вересковые. Выше — преимущественно ксерофитная растительность, парамос, с многочисленным сложноцветными; моховые болота на плоских участках и безжизненные каменистые пространства на крутых склонах. Выше 4500 м — пояс вечных снегов и льдов.

Южнее, в субтропических чилийских Андах — вечнозелёные кустарники на коричневых почвах. В Продольной долине — почвы, по составу напоминающие чернозёмы. Растительность высокогорных плато: на севере — горные экваториальные луга парамос, в Перуанских Андах и на востоке Пуны — сухие высокогорно-тропические степи халка, на западе Пуны и на всём тихоокеанском западе между 5—28° южной широты — пустынные типы растительности (в пустыне Атакама — суккулентная растительность и кактусы). Многие поверхности засолены, что препятствует развитию растительности; на таких участках встречаются в основном полынь и эфедра. Выше 3000 м (примерно до 4500 м) — полупустынная растительность, называемая сухой пуной; растут карликовые кустарники (толой), злаки (ковыль, вейник), лишайники, кактусы. К востоку от Главной Кордильеры, где больше осадков, — степная растительность (пуна) с многочисленными злаками (типчак, ковыль, вейник) и подушкообразными кустарниками. На влажных склонах Восточной Кордильеры тропические леса (пальмы, хинное дерево) поднимаются до 1500 м, до 3000 м доходят низкорослые вечнозелёные леса с преобладанием бамбука, папоротников, лиан; на бо́льших высотах — высокогорные степи. Типичным обитателем андских высокогорий является полилепис — растение семейства розоцветных, распространённое в Колумбии, Боливии, Перу, Эквадоре и Чили; эти деревья встречаются и на высоте 4500 м.

В средней части Чили леса в значительной мере сведены; когда-то леса поднимались по Главной Кордильере до высот 2500—3000 м (выше начинались горные луга с альпийскими травами и кустарниками, а также редкими торфяными болотами), но теперь склоны гор практически оголены. Ныне леса встречаются лишь в виде отдельных рощ (сосны, араукарии, эвкалипты, буки и платаны, в подлеске — дрок и герань).

На склонах Патагонских Анд южнее 38° ю.ш. — субарктические многоярусные леса из высокоствольных деревьев и кустарников, преимущественно вечнозелёных, на бурых лесных (к югу оподзоленных) почвах; в лесах много мхов, лишайников и лиан; к югу от 42° ю.ш. — смешанные леса (в районе 42° ю.ш. имеется массив араукариевых лесов). Растут буки, магнолии, древовидные папоротники, высокоствольные хвойные, бамбуки. На восточных склонах Патагонских Анд — в основном буковые леса. На крайнем юге Патагонских Анд — тундровая растительность.

В крайней южной части Анд, на Огненной Земле, леса (из листопадных и вечнозелёных деревьев — например, южных буков и канело) занимают лишь узкую прибрежную полосу на западе; выше границы леса почти сразу начинается снеговой пояс. На востоке и местами на западе распространены субантарктические горные луга и торфяники.

Анды — родина хинного дерева, кока, табака, картофеля, томатов и других ценных растений.

Животный мир

Животный мир северной части Анд входит в Бразильскую зоогеографическую область и сходен с фауной прилегающих равнин. Животный мир Анд к югу от 5° южной широты относится к Чилийско-Патагонской подобласти. Фауне Анд в целом свойственно обилие эндемичных родов и видов. В Андах обитают ламы и альпаки (представители этих двух видов используются местным населением для получения шерсти и мяса, а также как вьючные животные), цепкохвостые обезьяны, реликтовый очковый медведь, олени пуду и гаэмал (являющимися эндемиками Анд), викунья, гуанако, азарова лисица, ленивцы, шиншиллы, сумчатые опоссумы, муравьеды, грызуны дегу. На юге — голубая лисица, магелланова собака, эндемичный грызун туко-туко и др. Много птиц, среди них — колибри, встречающиеся и на высотах более 4000 м, но особенно многочисленные и разнообразные в «туманных лесах» (влажных тропических лесах Колумбии, Эквадора, Перу, Боливии и крайнего северо-запада Аргентины, расположенных в полосе конденсации туманов); эндемичный кондор, поднимающийся на высоту до 7 тыс. м; и др. Некоторые виды (как, например, шиншиллы, в XIX — начале XX века интенсивно истреблявшиеся ради получения шкурок; бескрылые чомги и титикакский свистун, встречающиеся только у озера Титикака; и др.) находятся под угрозой исчезновения.

Особенностью Анд является большое видовое разнообразие амфибий (свыше 900 видов). Также в Андах насчитывается около 600 видов млекопитающих (13 % — эндемики), свыше 1 700 видов птиц (из них 33,6 % эндемичных) и около 400 видов пресноводных рыб (34,5 % эндемиков).

Экология

Одной из основных экологических проблем Анд является сведение лесов, которые уже не возобновляются; особенно сильно пострадали влажные тропические леса Колумбии, которые интенсивно сводятся под плантации хинного и кофейного дерева, каучуконосов.

Обладая развитым сельским хозяйством, андийские страны сталкиваются с проблемами деградации почв, загрязнения почв химикатами, эрозии, а также опустыниванием земель вследствие перевыпаса скота (в особенности на территории Аргентины).

Экологические проблемы прибрежных зон — загрязнение морской воды вблизи портов и крупных городов (вызванное не в последнюю очередь выбросом в океан канализационных отходов и промышленного мусора), неконтролируемый вылов рыбы в больших объёмах.

Как и во всём мире, в Андах остро стоит проблема выброса в атмосферу парниковых газов (главным образом при выработке электроэнергии, а также на предприятиях чёрной металлургии). Значительный вклад в загрязнение окружающей среды вносят также нефтеперерабатывающие заводы, нефтяные скважины и шахты (их деятельность приводит к эрозии почв, загрязнению подземных вод; деятельность шахт в Патагонии пагубно повлияла на биоту местности).

Вследствие ряда экологических проблем многие виды животных и растений в Андах находятся под угрозой исчезновения.

Хозяйство

Промышленность

Одна из наиболее значительных в Андах отраслей хозяйства — горнодобывающая промышленность. Разрабатываются месторождения меди (в Чили), железа (в Боливии), золота (в Колумбии и др.), изумрудов (в Колумбии), вольфрама, олова, серебра, нефти (в краевых прогибах и межгорных впадинах Аргентины, Боливии, Венесуэлы, Перу и др.). См. также раздел «Геологическое строение и рельеф».

Сельское хозяйство

Развито также сельское хозяйство, специализирующееся на выращивании кофе (в Колумбии (до 13 % мирового сбора), Венесуэле, Эквадоре, Перу), бананов (в Колумбии, Эквадоре), картофеля, ячменя. В Карибских Андах — выращивание хлопчатника, табака, сизаля. В экваториальном поясе на средних высотах возделывают табак, кофе, кукурузу; на больших высотах (до 3800 м) выращивают кукурузу, пшеницу, картофель, а также растение киноа, являющееся важнейшей частью рациона местного индейского населения. На хорошо увлажнённых склонах Восточной Кордильеры (в пределах Центральных Анд) выращивают сахарный тростник, какао, кофе и тропические фрукты. Многие культуры, возделываемые в Чили, завезены из Европы — это оливки, виноград, цитрусовые деревья; на полях — пшеница и кукуруза. Вследствие значительной крутизны склонов растениеводство ведётся на террасах.

Основное направление животноводства — овцеводство (в нагорьях Перу, Патагонии, Огненной Земли и др). В горных пунах индейское население (кечуа) разводит лам. На крупных озёрах (особенно на озере Титикака) развито рыболовство.

См. также

• Андские цивилизации
• Список вершин Анд

Ссылки

• [www.igras.ru/index.php?r=36&id=109 Об Андах на сайте института географии РАН]
• [www.geo.arizona.edu/geo5xx/geo527/Andes/intro.html Геологическое строение Анд на сайте Аризонского университета] (англ.)
• [www.blueplanetbiomes.org/andes_climate_page.htm Климат, флора и фауна Анд] (англ.)

Литература

• Е. Н. Лукашова, Южная Америка, М, 1958;
• Латинская Америка, Энциклопедический справочник, т.1, М, 1980.

Отрывок, характеризующий Анды

Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.