Корелли, Мария
| Мария Корелли | |
| Maria Corelli | |
 | |
| Имя при рождении: |
Mary Mackay |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
писательница |
Мария Корелли (итал. Maria Corelli, англ. Marie Corelli, собственно Мэри Маккей (англ. Mary Mackay); 1 мая 1855 — 21 апреля 1924) — английская писательница. Была увлечена Италией, в связи с чем и приняла благозвучный итальянский псевдоним Корелли.
Жизнь и творчество
Мария Корелли родилась в семье шотландского поэта Чарльза Маккея. Первая книга Корелли «Роман двух миров» (англ. «A Romance of Two Worlds», 1886) имела большой успех. За ней последовали «Вендетта» (1886), «Тельма» (1887), «Варавва» (англ. «Barabbas», 1893), «Скорбь Сатаны» (англ. «The sorrows of Satan», 1895). Последний экранизирован Гриффитом и Дрейером.
Проза Марии Корелли насыщена теософскими понятиями: гипнозом, переселением душ, астральными телами и т. п.[1] Романы Корелли пришлись по вкусу огромному количеству простых читателей. В 1890-е гг. её книги продавались бо́льшими тиражами, чем все произведения Киплинга, Конан Дойля и Уэллса, вместе взятые[2].
Произведения писательницы, однако, критиковались за плоскость героев, слабые диалоги, растянутость сюжета. Серьёзные английские критики относились к Корелли отрицательно, и романистка вела с ними ожесточённую войну.
Последние годы жизни Корелли провела в Стратфорде-на-Эйвоне, где потратила много сил и денег на восстановление исторического облика города, как он выглядел во времена Шекспира; в доме Корелли в Стратфорде сейчас находится Шекспировский институт.
Корелли во многом поспособствовала созданию легенды о проклятии фараонов. В начале апреля 1923 года она опубликовала предупреждение о том, что «самое жестокое наказание ждет незваного гостя вошедшего в гробницу», через несколько дней после публикации которого скончался слегший лорд Карнарвон. Её статья была подхвачена газетами и благодаря интересу к обнаружению гробницы Тутанхамона и обстоятельствам гибели участников экспедиции феномен проклятие фараонов стал расхожим медийным образом.
Напишите отзыв о статье "Корелли, Мария"
Примечания
- ↑ Корелли, Мария // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ books.google.com/books?id=Tvm3BgAAQBAJ&pg=PT181
Ссылки
- [www.mariecorelli.org Сайт, посвященный писательнице]
- [www.imdb.com/name/nm0179740 Мария Корелли на сайте IMDB]
Отрывок, характеризующий Корелли, Мария
22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
