Корецкий, Богуш
| Борис Фёдорович Коре́цкий | |
 Герб Корецких - Погоня Польская | |
| Отец: |
Фёдор Иванович Корецкий |
|---|---|
| Мать: |
Анна Михайловна Жижемская |
| Дети: |
Юрий |
Князь Бо́гуш (Борис) Фёдорович Коре́цкий (около 1510 — 19 августа 1576, Луцк) — государственный, военный и хозяйственный деятель Великого княжества Литовского и Речи Посполитой XVI века.
Содержание
Биография
Представитель русско-литовского княжеского рода Корецких. Унаследовал Корец от отца в 1522 году.
В течение жизни занимал ряд важных государственных и военных постов. С 1539 по 1548 был старостой житомирским, в 1548—1576 — старостой брацлавским и винницким, а с 1560 — также луцким и звенигородским. В 1572 — 1576 годах служил воеводой волынским.
Крупный землевладелец, сосредоточивший в своих руках огромные поместья, охватывающие практически всю северо-восточную часть Волыни. Неоднократно воевал и судился с соседями—феодалами[1].
В 1532 г. выкупил принадлежавшую Масальским — Корецким часть центра родовой вотчины г. Корца. Среди городов и сёл принадлежащих Богушу, был и Золотоноша, первое письменное упоминание о которой в 1576 году встречается в его духовном завещании, где он вспоминает «Золотону, которую зовут Глинщина, в воеводстве Киевском расположенную».
Под командой князя Богуша Корецкого находилась оборона поточная. Командуя наёмным войском, он неоднократно с успехом сражался с татарскими нападениями, повторявшимися почти ежегодно. Отличился в походах против ордынцев в 1549—1550, защищая вместе с барским старостой Бернардом Претвичем, южные границы Великого княжества Литовского.
Участник Ливонской войны. В 1564 году сражался под командованием Н. Радзивилла в победоносной для литвинов битве при Чашниках. В 1567 во главе отряда вместе с перешедшим на их сторону сторону князем А. М. Курбским совершил набег на Великие Луки.
Немало усилий Богуш приложил для укрепления форпостов на границе государства. Им была усилены фортификационные сооружения крепости Корец (около 1550), возведён укрепленный замок в Брацлаве (1550), построен второй винницкий замок (1571), закончена реконструкция Житомирского замка. Обновлены арсеналы, набраны свежие подразделения военнослужащих.
В 1538 году Богуш Корецкий основал в селе Городище монастырь во имя Рождества Пресвятой Богородицы. В1557 году он заложил в Корце новый женский Свято-Воскресенский монастырь. Князь заботилися о церквах и монастырях на территории своих владений, основал ряд новых обителей, вводил в них общежительный устав, вносил щедрые пожертвования, в частности, Зимненскому монастырю на Волыни.
В 1569 г. Богуш Корецкий подписал акт присоединения Волыни к Речи Посполитой. Б. Корецкий планировал оставить на винницком старостве своего сына Якима и, даже сделал на этот счёт соответствующее распоряжение, однако после смерти князя Богуша ситуация изменилась коренным образом. Винницкое староство было отдано Юрию Струсю, и Корецкие вынуждены были удовлетвориться на Брацлавщине несколькими небольшими замками.
Похоронен князь в Киево-Печерской лавре. На его надгробии была надпись «Евфимий Богуш Феодоровичь, князь Корецкий, воевода Волынский, староста Луцкий, Брацлавский, Винницкий и Звенигородский, вычеркнутый из списка живых, приказал здесь схоронить его кости»[2].
Личная жизнь
Князь был дважды женат.
- Первая жена Анна (? — ум.1546), дочь князя Андрея Михайловича Сангушко.
- Вторая жена Мария Васильевна Чаплич (? — ум.1590), в браке с которой родились сыновья:
- Юрий (? — до 1576)
- Яким (? — 1612), взявший в жены сестру Яна Кароля Ходкевича Анну (?-1626); у них сыновья Самуил, Кароль, дочери Марцибелла, Софья, Елена, Лавиния и Изабелла.
Напишите отзыв о статье "Корецкий, Богуш"
Примечания
- ↑ [litopys.org.ua/gramvkl/gra07.htm#page119 Увяжчій листъ, выданный Сигизмундомъ-Августомъ князю Богушу Федоровичу Корецкому, старостЂ Луцкому, Брацлавскому и Винницкому, въ имЂнія Серадскаго воеводы, Ольбрыхта Ласкаго и жены его, княжны Беаты Острожской. Король присудилъ ихъ имЂнія князю Корецкому за сумму 47,407 копъ грошей, которые Ласкіе должны были, вслЂдствіе королевскаго приговора, уплатить ему въ удовлетвореніе за 35 наЂздовъ и грабежей, произведенныхъ ими въ имЂніяхъ Корецкаго. 1568 года, іюля 10. Книга Луцкая гродская поточная 1567 года, № 2042, листъ 241]
- ↑ [www.vostlit.info/Texts/rus15/Kalnofojskij/text.phtml?id=1496 АФАНАСИЙ КАЛНОФОЙСКИЙ. ТЕРАТУРГИМА. 1638 г. Приложение к книге «Описание Киево-печерской лавры» 1826 г.]
Литература
- Jarema Maciszewski, Bohusz Korecki, w: Polski Słownik Biograficzny, 1968-1969, t. XIV, s. 58-59. (польск.)
Ссылки
- [rusgenealog.ru/index.php?id=gen_table&table_id=gen_lt_10 Князья Корецкие]
- [www.library.vn.ua/podolia/ukr/K_Koreckie.htm Некороновані королі. Корецькі] (укр.)
Отрывок, характеризующий Корецкий, Богуш
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
