Корми

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Город
Корми
Ħal Qormi
Герб
Страна
Мальта
Координаты
Первое упоминание
Население
16559 человек (2005)
Часовой пояс
Официальный сайт
[www.qormi.gov.mt/ mi.gov.mt]
Показать/скрыть карты

Корми (мальт. Ħal Qormi [ħal ʔormi], местн. Ħar Qurmi, англ. Qormi, Città Pinto) — город республики Мальта, занимает 3-е место в стране по численности населения. Город находится в центре острова Мальта.

Старшее поколение жителей города разговаривает на диалекте Корми мальтийского языка.



История

Первое письменное упоминание о городе было произведено в 1417 году, в городе проживало около 100 мужчин, гвардейцев национальной гвардии.

В 1743 году Великий Магистр Мальтийского ордена Мануэль Пинто де Фонсека присвоил Корми статус города и переименовал его в «Città Pinto».

После 1850 года Корми становится одним из самых крупных торговых и ремесленных центров на Мальте, с водо- и электроснабжением, что было редкостью в те времена. Были популярны конные скачки.

Культура

Корми имеет наибольшее количество хлебопекарен в стране и признаётся мальтийской столицей хлебопекарства. Некоторые хлебопекарни все ещё работают традиционным способом с использованием древесного топлива.

В Корми также проводятся популярные среди туристов ежегодные фестивали: двухдневный «Винный фестиваль Корми» и «Птичий фестиваль».

Известные жители и уроженцы

Напишите отзыв о статье "Корми"

Отрывок, характеризующий Корми



Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?