Корнелл, Кэтрин
| Кэтрин Корнелл | |
| Katharine Cornell | |
 Кэтрин Корнелл в 1956 году | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Тисбари, Массачусетс, США |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1915—1960 |
Кэтрин Корне́лл (англ. Katharine Cornell, 16 февраля 1898 — 9 июня 1974) — американская актриса, известная преимущественно своими театральными ролями, а также сценарист, продюсер и владелица собственного театра. Корнелл родилась в Берлине в семье американцев, а выросла в городке Буффало в штате Нью-Йорк[1]. За годы своей актёрской карьеры актриса получила на родине прозвище «Первая леди американского театра», которым она сама позже называла свою подругу, актрису Хелен Хейс[2].
Кэтрин Корнелл, являясь крупнейшей американской театральной актрисой, внесла огромный вклад в развитие американского театра, который в своём роде не имеет себе равных. Наибольшей популярности и признания актрисе принесли её серьёзные драматические роли в бродвейских постановках, многие из которых ставил её супруг Гатри МакГлинтик. Вместе они основали продюсерскую компанию, которая дала им полную свободу творчества в постановках их спектаклей. На большом экране актриса появилась всего раз — в 1943 году она сыграла саму себя в военном фильме «Солдатский клуб».
Кэтрин Корнелл скончалась от пневмонии в 1974 году в возрасте 76 лет.
Напишите отзыв о статье "Корнелл, Кэтрин"
Примечания
Ссылки
- [ibdb.com/person.php?id=9732 Кэтрин Корнелл] (англ.) на сайте Internet Broadway Database
- [www.nytimes.com/learning/general/onthisday/bday/0216.html Некролог] (англ.) в The New York Times
|
||||||
Отрывок, характеризующий Корнелл, Кэтрин
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
