Корниенко, Николай Ильич

Николай Ильич Корниенко
Дата рождения	3 мая 1924(1924-05-03)
Место рождения	село Малокирсановка, Матвеево-Курганский район, Донецкая губерния, Украинская ССР, СССР
Дата смерти	27 февраля 2011(2011-02-27) (86 лет)
Место смерти	город Таганрог, Ростовская область, Россия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	стрелковые войска
Годы службы	1943—1950
Звание	Младший сержант
Командовал	отделением 619-го стрелкового полка 203-й Запорожской стрелковой дивизии 53-й армии
Сражения/войны	Великая Отечественная война Советско-японская война
Награды и премии
В отставке	Майор член городского Совета ветеранов войны и труда

Корние́нко Никола́й Ильи́ч (3 мая 1924 года, село Малокирсановка, Таганрогский округ, Донецкая губерния, Украинская ССР, СССР — 27 февраля 2011 года, Таганрог, Ростовская область, Россия) — Герой Советского Союза (1945), комсомолец, командир отделения 619-го стрелкового полка 203-й Запорожской стрелковой дивизии 53-й армии 2-го Украинского фронта, младший сержант.

Биография

Родился 3 мая 1924 года в селе Малокирсановка ныне Матвеево-Курганского района Ростовской области в семье крестьянина.

Перед войной окончил 7 классов местной школы, работал в колхозе, помогая родителям, заменил отца и старшего брата, ушедших в 1941 году на фронт.

28 августа 1943 года, после освобождения родного села, на второй день вступил в действующую армию. Боевое крещение пулемётчик Николай Корниенко получил в боях на реке Молочной осенью 1943 года при прорыве сильной обороны вокруг Мелитополя. Отражал контратаку противника пулемётной очередью.

При форсировании реки Тиса 6 ноября 1944 года командир отделения младший сержант Н. И. Корниенко со своим отделением под сильным пулемётным огнём одним из первых переправился на правый берег реки и в течение нескольких суток отражал атаки противника. В критический момент боя, рискуя жизнью, Корниенко подавил вражеский пулемёт, захватив в плен его расчёт.

День Победы Н. И. Корниенко встретил в Чехословакии, а свой боевой путь окончил в сражениях с Квантунской армией в Манчжурии в сентябре 1945 года. Член КПСС с 1947 года.

В 1950 году уволился из армии по болезни. С тех пор долгие годы работал воспитателем, заместителем директора профессионально-технического училища в Таганроге.

Майор в отставке, Н. И. Корниенко жил в Таганроге, активно участвовал в патриотической работе. Являлся членом городского Совета ветеранов войны и труда.

Скончался в 2011 году.

Память

• На его доме установлена памятная доска «Здесь живёт Герой Советского Союза Н. И. Корниенко».
• Одна из улиц села Малокирсановка носит имена братьев Николая и Ивана Корниенко (Иван Ильич Корниенко — лётчик, погибший на фронте в 1944 году).
• В Таганрогском ЛИАМЗ имеются архивные материалы, посвящённые Корниенко.

Награды

• 24 марта 1945 года Корниенко Николаю Ильичу было присвоено звание Героя Советского Союза за подвиг, совершённый при форсировании реки Тиса.
• Орденом Славы III степени командир пулемётного расчёта сержант Корниенко был награждён в 1944 году за подвиг, совершённый в боях за Одессу.
• Орден Красной Звезды получил он за то, что из своего пулемёта сбил вражеский самолёт-истребитель.
• За мужество и отвагу при освобождении Мелитополя командир полка наградил его медалью «За отвагу».
• За отличия в боях при освобождении Николаева ему вручили вторую медаль «За отвагу».
• Награждён многими другими медалями.

См. также

• Список Героев Советского Союза Ростовской области.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=15612 Корниенко, Николай Ильич]. Сайт «Герои Страны».

• [dspl.ru/files/el_res/milash_2010/2010txt/news/Geroi_Urozenci.pdf Герои Советского Союза — уроженцы Дона].
• [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&AEG/1a2248f3/index Корниенко Николай Ильич].
• [malokirs.narod.ru/images/kraevedenie/kornienko.doc Корниенко Николай Ильич].
• [www.mius.info/htms/dm/newspaper/mk.htm Героев надо знать поименно].

Отрывок, характеризующий Корниенко, Николай Ильич

Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.