Корнилий (митрополит Новгородский)
| Митропролит Корнилий | ||
| ||
|---|---|---|
| 6 августа 1674 — 3 марта 1695 | ||
| Предшественник: | Иоаким (Савёлов) | |
| Преемник: | Евфимий (Рылков) | |
| ||
| 16 марта 1673 — 6 августа 1674 | ||
| Предшественник: | Лаврентий | |
| Преемник: | Иоасаф | |
| Смерть: | 26 февраля 1698 Зеленецкий-Троицкий монастырь | |
Митропролит Корнилий (в миру Косма; ум. 26 февраля (8 марта) 1698, Зеленецкий-Троицкий монастырь) — митрополит Новгородский и Великолуцкий (1674—1695), митрополит Казанский и Свияжский (1673—1674).
Биография
Он происходил якобы из «московской боярской семьи», что весьма сомнительно.
Пострижен в монашество в Зеленецком Троицком монастыре Новгородской епархии и там рукоположен во иеромонаха.
С осени 1665 года — архимандрит Тихвинского Успенского монастыря Новгородской епархии.
С 10 марта 1668 года — строитель Зеленецкого Троицкого монастыря.
16 марта 1673 года хиротонисан во епископа Казанского и Свияжского с возведением в сан митрополита. Но, не желая ехать на «обгорелое место» (пожар 1672 года, уничтожил Казанский архиерейский дом и сильно повредивший кафедральный Благовещенский собор), Корнилий год и пять месяцев жил в Москве. Участвовал в похоронах митрополита Питирима, в Поместном соборе, избравшем нового патриарха Иоасафа.
6 августа 1674 года назначен на Новгородскую митрополичью кафедру, которой управлял двадцать лет. При нём территория Новгородской митрополии уменьшилась: в 1682 году её северо-восточная часть была выделена в самостоятельную Холмогорскую и Важскую епархию.
В 1681 году, убеждённый царём Федором Алексеевичем, совершал торжественное погребение патриарха Никона по чину архиерейскому в Воскресенском Ново-Иерусалимском монастыре, после чего получил от царя в дар драгоценные низанные жемчугом саккос и омофор патриарха Никона.
Будучи новгородским митрополитом, Корнилий восстановил хозяйство и обеспечил расцвет Зеленецкого монастыря, который в то время входил в Новгородскую епархию. Летописец Зеленецкого монастыря подробно описывает деятельность митрополита Корнилия, направленную на укрепление монастыря. В 80-е годы XVII века «тщанием и иждивением» Корнилия в Зеленце был возведен каменный пятиглавый Троицкий собор, Благовещенская церковь с трапезной, колокольня, стены вокруг монастыря с церковью Иоанна Богослова над вратами, келейные корпуса. Корнилий организовал строительство дорог к окруженному болотами Зеленецкому монастырю, обеспечил монастырь не только церковной утварью и богослужебными книгами, но и земельными угодьями, рыбными ловлями. После смерти митрополита Корнилия в Зеленецком монастыре хранились его личные вещи — посох, мантия, клобук, четки, а также складень, на котором среди других святых имелись изображения Василия Анкирского и Параскевы Пятницы, бывших, по преданию, соименниками родителей митрополита.
3 марта 1695 года по болезни удалился на покой в Зеленецкий Троицкий монастырь.
По приезде на покой в монастырь митрополит Корнилий три года прожил в совершенном безмолвии и непрестанном богомыслии, не выходя из келии. День и ночь готовился он предстать пред судом Всевышнего.
Скончался 26 февраля 1698 года. Последними словами его были: «Мир и благословение Господне на вас». Погребён близ гроба преподобного Мартирия.
Напишите отзыв о статье "Корнилий (митрополит Новгородский)"
Ссылки
- Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
- [kds.eparhia.ru/bibliot/istoriakazeparhii/arhipastyri/arhipast_3/#2 Архипастыри Казанские 1555—2007]
Отрывок, характеризующий Корнилий (митрополит Новгородский)
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
