Корнский язык

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Корнский язык
Самоназвание:

Kernowek, Kernewek

Страны:

Великобритания Великобритания

Регионы:

Корнуолл

Регулирующая организация:

Cornish Language Partnership

Общее число говорящих:

3500 (2008)[1]

Классификация
Категория:

Языки Евразии

Индоевропейская семья

Кельтская ветвь
Бриттская группа
Письменность:

латиница

Языковые коды
ГОСТ 7.75–97:

кор 332

ISO 639-1:

kw

ISO 639-2:

cor

ISO 639-3:

cor

См. также: Проект:Лингвистика

Ко́рнский язы́к (Kernowek, англ. Cornish, в русских текстах встречаются варианты корнуэльский и корнваллийский) — язык корнцев, входящий в бриттскую ветвь кельтской группы индоевропейской языковой семьи. До недавних лет считался вымершим[2]. В настоящее время предпринимаются попытки его возрождения, и число носителей языка растёт[3].

Корнский язык, так же как валлийский и бретонский, — прямой потомок древнего бриттского языка, на котором до прихода англосаксов и постепенного распространения древнеанглийского языка говорили на большей части острова Британия. Корнский на протяжении долгих столетий оставался главным языком Корнуолла и в некоторых его областях был разговорным до конца XVIII века, а в некоторых семьях использовался ещё в XIX и даже, возможно, в XX веке. В начале XX века возникло движение за возрождение языка, а в 2010 году ЮНЕСКО переклассифицировало корнский язык из «вымершего» в «находящийся под угрозой исчезновения»[2].

С момента возрождения на корнском опубликовано множество текстов и литературных произведений (в том числе для детей), и число изучающих язык растёт[3]. Он преподаётся во многих школах[4], а в некоторых семьях детей учат корнскому как родному[5].





История

Корнуолл был, вероятно, заселен кельтами в то же время, что и остальная южная Британия, затем попал под власть римлян. Начало распада общебриттского языка относится примерно к V веку н. э., когда кельтов начинают теснить на запад англосаксы. В 577 году после битвы при Деорхаме англосаксонские владения достигли устья Северна, и тем самым бритты юго-запада оказываются отрезаны от своих современников в нынешнем Уэльсе и на севере Англии. Примерно в то же время начинается переселение бриттов на полуостров Арморика, который после этого получает название Бретань. Язык армориканских бриттов впоследствии стал бретонским, а на юго-западе Англии началось продвижение английского языка.

Самый ранний памятник корнского языка — латинско-корнский словарь, называемый Vocabularium Cornicum и составленный примерно в XII веке. Примерно в XIII веке начинается среднекорнский период, в который создаются наиболее заметные произведения корнской литературы: Pascon agan Arluth («Страсти нашего Господа»), Ordinalia (XV век) — огромная стихотворная пьеса, состоящая из трех частей («Происхождение мира», «Страсти Христовы», «Воскресение Господне»), Beunans Meriasek («Житие св. Мериадока»), Bewnans Ke («Жизнь Кея»), содержащая материал, восходящий к романам о короле Артуре, проповеди Трегира. Крупнейшие памятники на среднекорнском языке — религиозные драмы, сложившиеся под влиянием английских мистерий, но не лишенные известной оригинальности, затем светская и духовная лирика. Примерно в XVII веке начинается новокорнский период; о языке этого времени мы многое знаем из записей валлийского антиквара Эдварда Ллуйда. Последний из корнуэльских лириков — Джеймс Дженкинс — умер в 1710 году.

На протяжении всего времени с V века территория распространения корнского языка неуклонно сокращалась, тем не менее ещё в XVI веке, когда в ходе Реформации по всей Англии вводилось богослужение на английском языке в более лояльных Римско-католической церкви Корнуолле и Девоне вспыхнуло восстание, считается что жестокое подавление этого восстания стало переломным моментом в истории корнского языка. После восстания в просьбе корнцев о введении богослужебной книги на корнском языке было отказано, также Библия никогда полностью не переводилась на корнский язык, в отличие от валлийского. Корнский язык подвергался все более сильному английскому влиянию (в частности, корнская орфография со временем все более приближалась к английской). При этом, правда, не прекращалась связь с Бретанью, в особенности это касалось рыбаков, а также сезонных рабочих, приезжавших в Корнуолл на заработки (там были открыты богатые месторождения олова).

Традиционно считается, что последним носителем корнского языка была Долли Пентрит, скончавшаяся в 1777 году. В последнее время, однако, это подвергается сомнению: так, указывается, что ещё в 1875 году были обнаружены шесть человек, говоривших по-корнски, все весьма почтенного возраста. Иногда говорят, что последними носителями были Джон Дэйви (умер в 1890) или Элисон Треганнинг (1906). Последним известным носителем, не знавшим другого языка, кроме корнского, был Честен Марчант, скончавшийся в 1676 году.

Возрождение

Своим возрождением корнский язык обязан Генри Дженнеру и Роберту Мортону Нэнсу, которые, основываясь в основном на среднекорнских литературных текстах, предложили свою реконструкцию корнского языка; при этом они опирались не только на собственно корнские тексты, но и на валлийский и бретонский материал, в частности, в том, что касается слов для современных реалий. Эта система, называемая «Единый корнский» (Unified Cornish, Kernewek Unyes, сокращенно UC), долгое время была общепринятой, отчасти сохраняет свои позиции и сегодня.

В начале 1980-х годов Ричард Гендалл, соратник Нэнса, предложил новую систему, исходящую из поздней прозы, язык которой очень сильно подвержен английскому влиянию. Эта система («Современный корнский», Curnoack Nowedga) не получила большого распространения, тем более что автор её всё время пересматривал.

В 1986 году Кен Джордж выпустил описание «Общего корнского» (Common Cornish, Kernewek Kemmyn, KK). В этой системе были устранены многие недостатки UC. KK был воспринят с большим энтузиазмом, в особенности его хвалили учителя. Совет по корнскому языку официально пользуется именно им, как и, по некоторым оценкам, до 80 % тех, кто знает корнский язык.

В 1995 году Николас Уильямс обнародовал свой вариант, так называемый UCR, «Пересмотренный единый корнский» (Unified Cornish Revised, Kernowek Unys Amendys). Уильямс предполагал, что система UC в основе своей лучше, чем KK, а недостатки её можно исправить, если взять в расчёт материалы рукописей, недоступных Нэнсу. UCR не стала очень популярна, однако её поддерживает организация Agan Tavas («Наш язык»). Споры вокруг разных вариантов языка могут быть очень ожесточёнными, хотя на практике все эти разновидности взаимопонятны.

По последним оценкам, в разной степени корнским языком владеют до 3500 человек (меньше процента всего населения Корнуолла); около 300—400 бегло на нём говорят. Некоторых из них воспитали в корнскоязычных семьях, но большинство из этих людей всё же чаще пользуются английским. Корнский язык имеет значительную поддержку местных властей, широкое распространение получают двуязычные знаки и указатели, на корнском регулярно читают новости на радио, делают другие радиопередачи. Существует несколько корнских периодических изданий, статьи на корнском печатаются также в англоязычных газетах. Правительство Великобритании приняло решение защищать корнский в рамках европейской Хартии о региональных языках и языках меньшинств.

Лингвистическая характеристика

Письменность

Письменность на основе латиницы, орфография во все исторические периоды существования языка была неустойчивой. В среднекорнский и особенно новокорнский период заметно влияние английской орфографии.

Фонетика и фонология

Фонология современного корнского языка базируется на нескольких источниках. Работа лингвиста Эдварда Ллуйда является одним из крупнейших источников. В 1700 году Эдвард посетил Корнуолл, чтобы зафиксировать язык и современный корнский диалект и акцент английского языка, который получил многие интонации и звуки из корнского языка. Была анализирована традиционная литература, так как среднекорнские пьесы часто были написаны рифмованными стихами. А позднекорнские тексты были написаны фонетически, следуя нормам написания английского языка.

Согласные

Согласные фонемы[6]
Губно-губные Губно-зубные Зубные Альвеолярные Постальвеолярные Палатальные Велярные Глоттальные
Носовые m n ŋ
Взрывные p b t d k ɡ
Фрикативные f v θ ð s z ʃ ʒ x h
Аппроксиманты ɹ j w
Боковые l

Гласные

Долгие и краткие согласные фонемы

Передние Ненапряж. передние Средние Ненапряж. задние Задние
Верхние
 ·
ɪ · ʏ
ɨ    ʊ̈
ʊ
e: • ø:
o:
ɛ • œ
Ненапряж.
верхние
Ср.-верхние
Средние
Ср.-нижние
Ненапряж.
нижние
Нижние

</div>

Морфология

Корнский - язык флективного типа с заметным преобладанием элементов аналитизма.

Состав и характер морфологических категорий

Существительное обладает категорией рода (мужской или женский) и числа. Прилагательному свойственна только категория степени сравнения (положительная и сравнительно-превосходная).

Основные способы словообразования

Наиболее продуктивным способом словообразования является суффиксация.

Синтаксис

Хотя синтаксис корнского языка во многом схож с другими кельтскими языками, он обладает также некоторыми особенностями. В среднекорнский период обычным был порядок слов типа VSO, при котором перед глаголом допускались лишь глагольные частицы и некоторые наречия. Однако из-за усиления английского влияния, на синтаксическом уровне всё больше распространяются структуры типа SVO. При этом порядок слов в сложном предложении не отличается от такового в простом.

Сведения о диалектах

Примеры лексики

Корнский Валлийский Бретонский Русский
Kernowek Cernyweg Kerneveureg корнский
gwenenen gwenynen gwenanenn пчела
cador cadair kador стул
keus caws keuz сыр
en-mes y ffordd allan er-maez выход
codha cwympo kouezhañ падать
gaver gafr gavr коза
chy ti дом
gweus gwefus gweuz губа
aber aber, genau aber устье реки
niver rhif, nifer niver число
peren gellygen perenn груша
scol ysgol skol школа
megy mygu mogediñ курить
steren seren steredenn звезда
hedhyw heddiw hiziv сегодня
whibana chwibanu c’hwibanat свистеть

См. также

Напишите отзыв о статье "Корнский язык"

Примечания

  1. [www.teachingenglish.org.uk/uk-languages/south-west «South West:TeachingEnglish:British Council:BBC»]. BBC/British Council website. BBC (2010). Проверено 9 февраля 2010. [www.webcitation.org/6ELamlIea Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
  2. 1 2 [www.bbc.co.uk/news/uk-england-cornwall-11935464 «BBC News — Cornish language no longer extinct, says UN»]. BBC (7 декабря 2010). Проверено 11 ноября 2012. [www.webcitation.org/6ELaniEWP Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
  3. 1 2 Diarmuid O'Neill. [books.google.co.uk/books?id=6PFckH-GBKAC&pg=PA212&dq=%22Predennek%22#PPA240,M1 Rebuilding the Celtic Languages: Reversing Language Shift in the Celtic Countries]. — Y Lolfa. — P. 240. — ISBN 0-86243-723-7.
  4. [www.thisisthewestcountry.co.uk/news/cornwall_news/4142186.Cornish_language___is_it_dead_/ «Cornish language — is it dead?»]. Thisisthewestcountry.co.uk (21 февраля 2009). Проверено 11 ноября 2012. [www.webcitation.org/6ELaokwuc Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
  5. [www.ethnologue.com/show_language.asp?code=cor Ethnologue report for language code: cor]. Ethnologue.com. Проверено 11 ноября 2012. [www.webcitation.org/6ELaq6JTn Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
  6. Roach, 2004, pp. 240–241.

Ссылки

«Википедия» содержит раздел
на корнском языке
«Folen dre»

В Викисловаре список слов корнского языка содержится в категории «Корнский язык»
  • [www.academia.edu/5323710/A_Brief_History_of_the_Cornish_Language_its_Revival_and_its_Current_Status Ferdinand, Siarl (2013). Brief History of the Cornish language, its Revival and its Current Situation. ''E-Keltoi'', Vol. 2, 2 Dec. pp. 199–227]
  • [www.cornish-language-news.org/ An Burow] Новости о корнском языке
  • [www.cornish-language.org/ Cornish Language Fellowship]
  • [www.agantavas.org.uk/ Agan Tavas] Общество, способствующее развитию корнского языка
  • [www.bbc.co.uk/cornwall/connected/stories/new_cornwall_language.shtml Blas Kernewek — A Taste of Cornish] Начальные уроки корнского языка от BBC
  • www.kesva.org/first-grade-course Многоступенчатый аудиокурс (на англ. языке)
  • [www.bbc.co.uk/voices/multilingual/cornish.shtml Cornish today]
  • [www.podstantsiya.ru/?area=posts&id=604 Радиосюжет о Мэтью Кларке, спевшем песни The Beatles на корнском языке]
  • [minlan.narod.ru/Cornish.html Корнский язык — миноритарные языки Европы]

Отрывок, характеризующий Корнский язык

Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.


Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»


Навигация