Корн, Николай Павлович
Николай Корн | ||||
Имя при рождении: |
Николай Павлович Зигерн-Корн | |||
---|---|---|---|---|
Дата рождения: | ||||
Место рождения: | ||||
Дата смерти: | ||||
Место смерти: | ||||
Профессия: | ||||
Гражданство: | ||||
Годы активности: |
1928—1970 | |||
Театр: | ||||
Награды: |
|
Никола́й Па́влович Корн (настоящая фамилия — Зигерн-Корн; 1 (14) января 1907, Стерлитамак, — 4 апреля 1971, Ленинград) — русский и советский актёр театра и кино. Народный артист РСФСР (1961). Лауреат Сталинской премии третьей степени (1951)[1].
Содержание
Биография
Николай Корн родился в Стерлитамаке (ныне Башкортостан) в дворянской семье. В 1927 году окончил Одесский музыкально-драматический институт. В 1928—1934 годах был актёром театра «Красный факел», созданного в Одессе в 1920 году и с 1932 года работавшего в Новосибирске. В 1935 году был принят в труппу Ленинградского Большого драматического театра им. Горького[1].
После начала Великой Отечественной войны Николай Корн остался в Ленинграде, служил в театре народного ополчения Агитвзвода Ленинградского фронта[1]. После прорыва кольца блокады, 11 февраля 1943 года, и возвращения в Ленинград Большого драматического театра вместе с его труппой продолжал обслуживание войск Ленинградского фронта и госпиталей.
В Большом драматическом Николай Корн служил до конца жизни; в 1952—1953 годах был его директором.
Умер 4 апреля 1971 года. Похоронен в Ленинграде на Богословском кладбище.
Творчество
Театральные работы
Большой драматический театр им. Горького
- 1936 — «Слава» B. М. Гусева; режиссёр С. А. Морщихин — Николай Маяк
- 1937 — «Мещане» М. Горького; режиссёр А. Д. Дикий — Нил
- 1938 — «Кубанцы» Виктора Ротко; режиссёр Б. А. Бабочкин — Остап
- 1943 — «Давным-давно» А. К. Гладкова; режиссёр П. К. Вейсбрём — М. И. Кутузов
- 1944 — «На дне» М. Горького; режиссёр Л. С. Рудник — Андрей Дмитриевич Клещ
- 1945 — «Сотворение мира» Н. Ф. Погодина; режиссёр И. С. Зонне — Колоколов
- 1947 — «Закон зимовки» Б. Л. Горбатова; режиссёр В. П. Кожич — Кучумов
- 1948 — «Враги» М. Горького; режиссёр Н. С. Рашевская — Яков Бардин
- 1950 — «Флаг Адмирала» А. П. Штейна; режиссёр А. В. Соколова — Ф. Ф. Ушаков
- 1950 — «Разлом» Б. А. Лавренёва; режиссёры А. В. Соколов и И. С. Зонне — Леопольд Фёдорович Штубе
- 1951 — «Снегурочка» А. Н. Островского; режиссёр И. С. Ефремов — бобыль Вакула
- 1952 — «Достигаев и другие» М. Горького; режиссёр Н. С. Рашевская — Рябинин
- 1953 — «Пролог» А. П. Штейна; режиссёр А. В. Соколов — филёр Зелёный
- 1955 — «Смерть Пазухина» М. Е. Салтыкова-Щедрина; режиссёр Г. Г. Никулин — Фурначев
- 1955 — «Перед заходом солнца» Г. Гауптмана; режиссёр К. П. Хохлов — Маттиас Клаузен
- 1957 — «Эзоп» Г. Фигейредо; режиссёр Г. А. Товстоногов — Ксанф
- 1957 — «Идиот» по роману Ф. М. Достоевского; режиссёр Г. А. Товстоногов — генерал Епанчин
- 1959 — «Варвары» М. Горького; режиссёр Г. А. Товстоногов — доктор Макаров
- 1960 — «Гибель эскадры» А. Е. Корнейчука; режиссёр Г. А. Товстоногов — Адмирал
- 1961 — «Океан» А. П. Штейна; режиссёр Г. А. Товстоногов — Часовников-отец
- 1961 — «Четвертый» К. М. Симонова; режиссёр Р. С. Агамирзян — Человек, которого он давно не видел и Тедди Франк
- 1962 — «Божественная комедия» И. В. Штока; режиссёр Г. А. Товстоногов — Создатель
- 1963 — «Карьера Артуро Уи» Б. Брехта; режиссёр Э. Аксер — Кларк
- 1966 — «…Правду! Ничего, кроме правды!!» Д. Н. Аля; режиссёр Г. А. Товстоногов — Фрэнсис
- 1969 — «Король Генрих IV» У. Шекспира; режиссёр Г. А. Товстоногов — Архиепископ Йоркский
Работы на телевидении
- 1963 — «Рембрандт» (телеспектакль) — Людвиг Дирк
- 1965 — «Страх и отчаяние в Третьей империи» Б. Брехта; режиссёры А. Павлов и Давид Карасик (телеспектакль) — прокурор Шпитц
- 1965 — «Римские рассказы» А. Моравиа — Мелени
- 1967 — «Чудаки» М. Горького (телеспектакль); режиссёр Юрий Маляцкий — Вукол Потехин
- 1969 — «Смерть Вазир-Мухтара» по Ю. Н. Тынянову (телеспектакль); режиссёры Р. Сирота, В. Рецептер — А. П. Ермолов и Фетх-Али-Шах
- 1972 — «31-й отдел» (телеспектакль); режиссёр Юрий Аксёнов — Начальник полиции
Фильмография
- 1944 — Жила-была девочка — отец Настеньки
- 1945 — Великий перелом — Генерал-майор, начальник оперативного отдела фронта
- 1962 — 713-й просит посадку — Детектив
- 1966 — Не забудь… станция Луговая — Павел Николаевич
- 1967 — Седьмой спутник — Полковник
- 1968 — Всего одна жизнь (Bare et liv — historien om Fridtjof Nansen, СССР — Норвегия) — эпизод
Награды и звания
- народный артист РСФСР (1961)
- орден Красной Звезды
- медаль «За оборону Ленинграда»
- Сталинская премия третьей степени (1951) — за исполнение роли Леопольда Фёдоровича Штубе в спектакле «Разлом»
Напишите отзыв о статье "Корн, Николай Павлович"
Примечания
Отрывок, характеризующий Корн, Николай Павлович
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
- Родившиеся 14 января
- Родившиеся в 1907 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Стерлитамаке
- Умершие 4 апреля
- Умершие в 1971 году
- Умершие в Санкт-Петербурге
- Актёры по алфавиту
- Актёры СССР
- Актёры России
- Актёры XX века
- Кавалеры ордена Красной Звезды
- Награждённые медалью «За оборону Ленинграда»
- Народные артисты РСФСР
- Лауреаты Сталинской премии
- Персоналии:БДТ им. Товстоногова
- Родившиеся в Уфимской губернии
- Похороненные на Богословском кладбище