Коробицин, Андрей Иванович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Андрей Иванович Коробицын
Род деятельности:

Пограничник

Дата рождения:

1904(1904)

Место рождения:

село Куракино (совр. Коробицыно) Сямженского района Вологодской области

Дата смерти:

21 октября 1927(1927-10-21)

Место смерти:

Сестрорецкая пограничная застава

Андрей Иванович Коробицин (Коробицын) (1904[1] — 21 октября 1927 года) — советский пограничник, погибший в бою при защите советско-финской границы 21 октября 1927 года[2].





Биография

Андрей Иванович Коробицин родился в семье крестьянина-бедняка. В пограничных войсках с 1926 года. Член ВЛКСМ с 1927 года. В феврале 1927 года Коробицин был направлен на службу на 4-ю заставу 1-й комендатуры Сестрорецкого отряда.

21 октября он, находясь в одиночном пограничном наряде, наткнулся на четырёх вооружённых нарушителей границы (по официальной версии — диверсантов, готовивших террористический акт в Ленинграде) и вступил с ними в бой, в котором получил смертельное огнестрельное ранение. В том же бою был ранен один из нарушителей[3].

Память

Коробицин был похоронен на почётном месте Сестрорецкого кладбища — горе Героев. На основании решения Исполкома Ленгорсовета от 3 мая 1976 года № 328 памятник Коробицину на Сестрорецком кладбище является культурно-историческим наследием регионального уровня (культурно-историческое наследие Курортного района Санкт-Петербурга).


В художественной литературе

Напишите отзыв о статье "Коробицин, Андрей Иванович"

Примечания

  1. Коробицин Андрей Иванович — статья из Большой советской энциклопедии.
  2. Газета Здравница Санкт-Петербурга № 17(188) 7 июля 2009 года, с.3. Ленинградская Здравница № 130 от 30 октября 1973 года, с.1
  3. Андреев А. М. На Карельском перешейке // [militera.lib.ru/memo/russian/andreev_am/01.html От первого мгновения — до последнего]. — М.: Воениздат, 1984. — С. 9. — 220 с.
  4. Сестрорецкий инструментальный завод имени Воскова (1721—1967) Л., 1968 г.с.508.
  5. Газета «Вести курортного района» № 5, февраль 2009 года, с.4
  6. Газета «Вести Курортного района» № 23, 2 декабря 2010 года, с.5.
Культурное наследие
Российской Федерации, [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=7801368000 объект № 7801368000]
объект № 7801368000

Литература

  • Коничев К. И. Пограничник Андрей Коробицын / К. Коничев. — Вологда: Вологодск. обл. изд-во, 1951. — 64 с. — (Наши выдающиеся земляки).

Ссылки

  • [www.krassever.ru/piece_of_news.php?fID=5132 «Навечно зачислен в списки заставы»], газета «Красный север» 1 ноября 2007 года

Отрывок, характеризующий Коробицин, Андрей Иванович

Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.