Коробов, Феликс Павлович

Феликс Павлович Коробов
Дата рождения	24 мая 1972(1972-05-24) (51 год)
Место рождения	Иркутск, РСФСР, СССР
Страна	СССР СССР Россия Россия
Профессии	дирижёр, педагог
Инструменты	виолончель
Коллективы	Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко, Камерный оркестр Московской Консерватории
Сотрудничество	МГК имени П. И. Чайковского
Награды	|
[www.felixkorobov.narod.ru/ ixkorobov.narod.ru]

Фе́ликс Па́влович Ко́робов (р. 24 мая 1972, Иркутск) — российский дирижёр и виолончелист, педагог, заслуженный артист Российской Федерации (2008), Заслуженный артист Республики Абхазия (2012), главный дирижёр Московского академического музыкального театра имени К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко, художественный руководитель Камерного оркестра Московской консерватории.

Биография

В шестилетнем возрасте начал играть на виолончели и поступил в Свердловскую среднюю специальную музыкальную школу при Уральской государственной консерватории имени М. П. Мусоргского в класс профессора С. Ф. Пешкова.

Окончил Московскую государственную консерваторию по специальностям виолончель в 1996 году по классу профессора Марии Чайковской и оперно-симфоническое дирижирование в 2002 году по классу профессора Василия Синайского). В 1998 году там же окончил аспирантуру по специальности струнный квартет (класс профессора Андрея Шишлова). Среди его учителей выдающиеся педагоги Московской консерватории — Т. А. Гайдамович, А. З. Бондурянский, Р. Р. Давидян, К. С. Хачатурян.

Творческая деятельность

В разные годы работал концертмейстером группы виолончелей Екатеринбургского Малого оперного театра (1990—1993) и концертмейстером группы виолончелей Государственной академической симфонической капеллы России под управлением Валерия Полянского (1996—2000).

В 1999 году начал карьеру дирижёра в Московском музыкальном театре имени К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко, где в 2002 году его дипломной работой стала постановка оперы Джузеппе Верди «Эрнани».

В 2000—2002 — ассистент главного дирижёра Государственного академического симфонического оркестра России, с которым подготовил ряд программ с участием Пласидо Доминго, Монсеррат Кабалье, Мстислава Ростроповича, осуществил ряд записей на CD и в качестве дирижёра вёл концерты в Большом зале Московской консерватории и Концертном зале имени П. И. Чайковского.

В 2003 году был приглашён для работы в театр «Новая опера», в 2004—2006 годы — главный дирижёр театра. Здесь он подготовил симфоническую программу с участием Юрия Темирканова и Натальи Гутман, концерт к 100-летию Д. Д. Шостаковича, дирижировал концертами с участием Элисо Вирсаладзе и Хосе Кура, «Синемафония» (к 60-летию Победы в Великой Отечественной войне), был музыкальным руководителем и дирижёром опер «Царская невеста» Н. А. Римского-Корсакова и «Норма» В. Беллини, спектакля «О Моцарт! Моцарт…», концертных программ «Романсы П. И. Чайковского и С.В Рахманинова», «Opera@Jazz». Дирижировал оркестром для записи альбома The Silent Force голландской симфо-метал группы Within Temptation.

С сентября 2004 года — главный дирижёр Московского музыкального театра имени К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко.

В 2011 году — с Камерным оркестром Московской консерватории участвует в проекте Телеканала «Культура» «Большая опера».

Педагогическая деятельность

С 2007 года преподает на Кафедре оперно-симфонического дирижирования Московской государственной консерватории. Художественный руководитель и главный дирижёр Камерного оркестра Московской консерватории.

Постановки в Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко

• 2003 — Золотой петушок Римский-Корсаков
• 2006 — «Травиата» Дж. Верди, режиссёр А. Титель
• 2006 — «Золушка» С. Прокофьева, балетмейстер О. Виноградов
• 2007 — «Чайка» на музыку Д. Шостаковича, П. Чайковского, А. Скрябина, Э. Гленни, балетмейстер Д. Ноймайер
• 2007 — «Евгений Онегин» П. Чайковского, режиссёр А. Титель
• 2008 — «Майская ночь, или Утопленница» Н. Римского-Корсакова, режиссёр А. Титель
• 2008 — «Гамлет (датский) (российская) комедия» В. Кобекина, режиссёр А. Титель
• 2008 — «Каменный цветок» С. Прокофьева, балетмейстер Ю. Григорович
• 2009 — «Неаполь» Н. В. Гаде, Э. М. Э. Хельстеда, Х. С. Паулли, Х. К. Лумбю, хореография А. Бурнонвиля
• 2009 — «Маргарита и Арман» Ф. Лист, хореография Аштон
• 2009 — «Вертер» Ж. Массне, режиссёр М. Бычков
• 2010 — «Кафе „Сократ“» — «Сократ» Эрика Сати и «Бедный матрос» Д. Мийо, режиссёр А. Ледуховский
• 2010 — «Маленькая смерть. Шесть танцев» на музыку В. А. Моцарта, балетмейстер Й. Килиан
• 2010 — «Сила судьбы» Дж. Верди, режиссёр Г. Исаакян
• 2010 — Затачивая до остроты Вивальди Хореография Йорма Эло
• 2011 — «Русалочка» Л. Ауэрбах, балетмейстер Д. Ноймайер
• 2011 — «Знакомство с оркестром» Прокофьев Сен-Санс
• 2012 — «Путеводитель по оркестру» Бриттен
• 2012 — «Война и Мир» Прокофьев
• 2012 — «Слепые» Ауэрбах
• 2012 — «Песни у колодца» Лангер
• 2013 — «Итальянка в Алжире» Россини
• 2014 — «Аида» Верди

Ссылки

• [www.stanmus.ru/person/155 Феликс Коробов на сайте Московского академического музыкального театра имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко]
• [www.mmdm.ru/profile/actors/3457 Феликс Коробов на сайте Московского Международного Дома музыки]
• [www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=568&crubric_id=1002077&rubric_id=200&pub_id=633258 Феликс Коробов: «Конкуренции не будет»] Интервью // «Культура» № 34 (7442), 2-8 сентября 2004

Отрывок, характеризующий Коробов, Феликс Павлович

– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.