Королева экрана (фильм)
| Королева экрана (Великий немой; Актриса Ларина) | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Витольд Полонский (Антек Гальсон, киносценарист), Вера Юренева (Ира, жена Гальсона, киноартистка), Григорий Хмара (Робин, поэт и драматург), Николай Башилов (Лецкий, захудалый литератор), Александр Херувимов (Кранц, директор кинофабрики) |
| Оператор | |
| Кинокомпания |
Т/д Ханжонкова |
| Длительность |
5 частей, 1950 метров |
| Страна | |
| Год | |
«Королева экрана» («Великий немой»; «Актриса Ларина») (1916) — немой художественный фильм Евгения Бауэра по мотивам пьесы «Актриса Ларина» Александра Вознесенского, шедшей на сцене Московского драматического театра, главную роль в которой также исполнила Вера Юренева. Фильм не сохранился.
Художественные особенности
В. Вишневский назвал постановку «интересной и своеобразной».[1] Более подробно можно почитать в журнале «Проектор»:
Как и всякая пьеса с "тенденцией", картина не чужда некоторого многословия, выразившегося в длинных и частых титрах. С этой точки зрения пьеса, горячо защищающая искусство молчания, не может считаться образцом произведения этого искусства. Это скорее талантливая публицистика на экране. Но именно как публицистика, эта пьеса чрезвычайно ценна и нужна в данный момент, ибо наступило время привить широкой публике <...> здоровые взгляды на истинные художественный и идейные задачи экрана <...> Разыграна пьеса прекрасным ансамблем <...> Бауэр отказался на этот раз от обычного своего пристрастия к красивым внешним эффектам <...> и постарался больше согласовать форму и содержание картины. Однако заключительная сцена, с отрадением героини в трёх зеркалах, не только не может быть признана удачной, но составляет резкий диссонанс с замыслом пьесы.— «Проектор», 1916, № 5, стр. 8
В. Туркин язвительно заметил: «Мы считаем величайшей неблагодарностью со стороны "Великого немого" то, что в "Королеве экрана" он восстал против своего защитника и сконфузил его своей чрезмерной болтливостью», отметив при этом: «Бауэр создал кинопьесе ту красивую внешность, которая искупила в значительной мере отсутствие в пьесе и интересного действия, и психологической глубины».[2]
Напишите отзыв о статье "Королева экрана (фильм)"
Примечания
Отрывок, характеризующий Королева экрана (фильм)
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.
Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
