Королевская аудиенсия

Королевская аудиенсия (исп. Audiencia Real, или коротко исп. Audiencia) — суд апелляционной инстанции в испанской империи.

Аудиенсии на Пиренейском полуострове

Первая Аудиенсия была основана в королевстве Кастилия и Леон в 1371 году, в Вальядолиде. Real Audiencia y Chancillería de Valladolid функционировала следующие два века как суд высшей инстанции в Кастилии, апелляции на его решения можно было подавать лишь в основанный в 1480 году Королевский совет Кастилии.

После объединения Кастилии и Арагона в королевство Испания и завоевания в 1492 году Гранадского эмирата, Аудиенсия была разделена на две. Теперь Аудиенсия Вальядолида отвечала за дела на территориях к северу от реки Тахо, а делами, касающимися территорий к югу от реки, занималась созданная в 1494 году Аудиенсия в Сьюдад-Реаль. В 1505 году вторая Аудиенсия была перемещена в Гранаду.

При Карле I и Филиппе II система Аудиенсий была распространена с Кастилии на всю Испанию, а затем — и на всю Испанскую империю, при этом Аудиенсии в Арагоне и землях Арагонской короны подчинялись созданному в 1494 году Королевскому совету Арагона. На Пиренейском полуострове в 1528 году была создана Королевская Аудиенсия Арагона, в 1566 году была создана Аудиенсия в Севилье, в 1568 — в Лас-Пальмасе, в 1571 — на Мальорке, в 1717 — в Астурии, в 1790 — в Эстремадуре.

Аудиенсии в Италии

На Сардинии и Сицилии кастильский институт аудиенсий был слит с арагонским институтом вице-королевств. Вице-король обладал властью издавать законы и осуществлять правосудие, и потому был вовлечён в деятельность итальянских аудиенсий. В 1555 году был создан Королевский совет Италии, которому стали подчиняться итальянские вице-королевства и аудиенсии.

Аудиенсии в Индиях

В американских владениях аудиенсии также были слиты с государственными институтами, но в иной пропорции. Кастильская корона ввела институт аудиенций в Индиях практически сразу после начала их освоения, чтобы поставить под королевский контроль поселенцев и первопроходцев. Однако с началом завоевания американского континента в 1520-х годах стало ясно, что системы аудиенций для эффективного контроля над заморскими владениями недостаточно, поэтому был введён заимствованный у Арагонской короны институт вице-королевств, но без придания ему власти в юридических вопросах; вместо этого в Новом свете аудиенсии стали законодательными и квазипредставительными органами. Высшей инстанцией как над аудиенсиями, так и над вице-королевствами был Совет Индий.

Первая аудиенсия в Америке была создана в 1511 году в Санто-Доминго, в её юрисдикцию входили все Карибские острова и прилегающие части материков. Вскоре она была закрыта из-за противодействия переселенцев из Испании, но восстановлена в 1536 году.

По мере завоевания континента создавались новые аудиенсии. Всего лишь через шесть лет после падения Теночтитлана, в 1527 году была создана аудиенсия в Мехико, в чью юрисдикцию вошла вся Центральная Америка и современная Мексика. В 1538 году была создана аудиенсия в Панаме, отвечавшая за прилегающие области Центральной и Южной Америки; в 1543 году она была упразднена, но в 1564 восстановлена — на этот раз с юрисдикцией только над территорией Панамы.

После упразднения в 1543 году Аудиенсии Панамы на её месте было образовано две — Аудиенсия Гватемалы, отвечающая за Центральную Америку, и Аудиенсия в Лиме, отвечающая за владения в Южной Америке, появившиеся после завоевания империи инков.

Всего к моменту обретения испанскими колониями в Америке независимости там действовало двадцать аудиенсий. Границы многих новых государств стали примерно соответствовать границам прежних аудиенсий.

В отличие от аудиенсий в Европе, аудиенсии в Америке обладали не только судебной, но также законодательной и исполнительной властью; лишь канцлер Аудиенсии обладал королевской печатью. Аудиенсии делили многие правительственные функции с вице-королями и генерал-капитанами, и служили органом надзора за лицами, занимающими эти должности. В аудиенсиях, находившихся в столицах вице-королевств и генерал-капитанств (т. н. «преторианских аудиенсиях», audiencias pretoriales), вице-король или генерал-капитан являлся членом аудиенсии, но не имел права голоса в юридических вопросах (если только сам не был образованным юристом), занимаясь лишь административными делами. В прочих аудиенсиях («субординатных аудиенсиях», audiencias subordinadas) президент аудиенсии выступал ещё и в роли губернатора территории, попадающей под юрисдикцию аудиенсии; вице-король мог контролировать его административные дела, но не вмешивался в юридические вопросы.

Отрывок, характеризующий Королевская аудиенсия

Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.


Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все таки не уплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.
Наташа и Пьер жили в это время в Петербурге, не имея ясного понятия о положении Николая. Николай, заняв у зятя деньги, старался скрыть от него свое бедственное положение. Положение Николая было особенно дурно потому, что своими тысячью двумястами рублями жалованья он не только должен был содержать себя, Соню и мать, но он должен был содержать мать так, чтобы она не замечала, что они бедны. Графиня не могла понять возможности жизни без привычных ей с детства условий роскоши и беспрестанно, не понимая того, как это трудно было для сына, требовала то экипажа, которого у них не было, чтобы послать за знакомой, то дорогого кушанья для себя и вина для сына, то денег, чтобы сделать подарок сюрприз Наташе, Соне и тому же Николаю.