Королевская аудиенсия Панамы

Королевская аудиенсия и канцелярия Панамы на Континенте (исп. Audiencia y Cancillería Real de Panamá en Tierrafirme) — суд апелляционной инстанции и административная структура в испанской Америке. Создавалась трижды.

Первое создание

Впервые Аудиенсия Панамы была создана королевским декретом от 26 февраля 1538 года. Под её юрисдикцию попали провинции Кастилья-де-Оро и Верагуа, то есть территории от Магелланова пролива на юге до залива Фонсека на севере. Декретом от 23 мая 1539 года под юрисдикцию Аудиенсии Панамы из-под юрисдикции Аудиенсии Санто-Доминго была также переведена провинция Никарагуа. Члены Аудиенсии прибыли в Панаму и приступили к своим обязанностям в 1539 году, приняв дела у прежнего губернатора. Первым президентом Аудиенсии стал Франсиско Перес де Роблес. Под патронажем Аудиенсии были организованы различные экспедиции. Однако Аудиенсия погрязла в коррупции, и итоги расследования привели к тому, что в 1543 году она была ликвидирована, а вместо неё было учреждено две новых — в Гватемале и в Лиме.

Второе создание

8 сентября 1563 года был издан королевский декрет о переводе Аудиенсии из Гватемалы в Панаму. Аудиенсия приступила к работе на новом месте 15 мая 1565 года. На этот раз подчинённая Аудиенсии территория простиралась от залива Фонсека на севере до Буэнавентуры в Новом королевстве Гранада на юге. Президент Аудиенсии являлся подчинённым в административных вопросах по отношению к вице-королю Перу.

Аудиенсия была ликвидирована в 1717 году из-за плохого ведения дел её членами, подчинённая её территория была переведена под юрисдикцию Аудиенсии Перу.

Третье создание

Перевод Панамы под юрисдикцию далёкого Перу привёл к ухудшению управления регионом, и 21 июля 1722 года Аудиенсия Панамы была создана в третий раз. С 1739 года она стала подчиняться воссозданному вице-королевству Новая Гранада. 20 июня 1751 года из-за финансовых проблем Аудиенсия была ликвидирована. Для военного и административного управления регионом в Панаме было создано генерал-комендантство, которое в юридических вопросах было подчинено Аудиенсии Лиме, а с 1752 года — Аудиенсии Боготы.

Отрывок, характеризующий Королевская аудиенсия Панамы

Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.