Королевский дворец в Казерте
Координаты: 41°04′12″ с. ш. 14°19′33″ в. д. / 41.07000° с. ш. 14.32583° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=41.07000&mlon=14.32583&zoom=14 (O)] (Я)
Королевский дворец в Казерте (итал. Reggia di Caserta) — грандиозный загородный дворец неаполитанских королей в Кампании.
Судя по количеству комнат (1200) и площади (245 тыс. кв. м.), дворец — самое большое здание, возведённое в Европе в XVIII веке[1]. Этот дворец в 3,5 раза больше Версальского[2]. Необходимость загородного строительства неаполитанские Бурбоны объясняли не только соображениями международного престижа, но и тем, что основная королевская резиденция в Неаполе была открыта для нападений со стороны моря. Строился дворец в Казерте по проекту итальянца Луиджи Ванвителли, который взял за образец не столько Версаль, сколько королевский дворец в Мадриде, где провёл детские годы тогдашний король.
Возведение дворца продолжалось с 1752 по 1780 год, при этом был полностью изменён ландшафт, а город Казерта перенесён на 10 км. Квадратное в плане сооружение вобрало в себя дворцовую церковь и придворный театр, однако ванвителлиевы планы строительства университета и библиотеки так и не были воплощены. Не был осуществлён и его проект 20-километровой подъездной аллеи. Вокруг дворца разбит самый обширный из регулярных парков Италии с вкраплениями парка пейзажного; среди его достопримечательностей — многочисленные фонтаны, колоссальный акведук и шёлкопрядильная мануфактура с домиками для рабочих, замаскированными под садовые павильоны.
К моменту завершения строительства мода на подражание Версалю была в прошлом. Это был последний поистине грандиозный дворцово-парковый ансамбль в истории Европы[2]. Историки архитектуры не раз обвиняли его создателей в безумной расточительности и гигантомании, плодом которых была монотонность однообразных перспектив. Тем не менее, в 1997 году ЮНЕСКО объявила дворцово-парковый ансамбль в Казерте памятником Всемирного наследия человечества.
Во дворце проходили съёмки многих итальянских и голливудских фильмов (в частности, двух приквелов «Звёздных войн», блокбастеров «Миссия невыполнима», «Код да Винчи», «Ангелы и демоны»).
- Scala Reggia Casertana.jpg
Парадная лестница
- Troonzaal Caserta.jpg
Тронный зал
- Caserta-reggia-15-4-05 022.jpg
Ампирный декор
- Caserta-reggia-fresco.jpg
Плафон с изображением земных полушарий
- Caserta-reggia02.jpg
Фонтан «Актеон»
Напишите отзыв о статье "Королевский дворец в Казерте"
Примечания
|
Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 549 [whc.unesco.org/ru/list/549 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/549 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/549 фр.] |
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Королевский дворец в Казерте - [www.reggiadicaserta.beniculturali.it/index.php Официальный сайт (итал.)]
Отрывок, характеризующий Королевский дворец в Казерте
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
