Королевский театр (Мадрид)

Королевский театр (исп. Teatro Real) — главный оперный театр в Мадриде, столице Испании. Находится напротив королевского дворца.

Был построен в 1850 году по указу королевы Изабеллы II и открылся 19 ноября того же года оперой Доницетти «Фаворитка». В 1867 году в этом же здании разместилась Мадридская консерватория. В 1863 году представление своей оперы «Сила судьбы» в театре посетил Джузеппе Верди, в 1925 году на гастролях «Русского балета» присутствовали Нижинский и Стравинский. В том же году при строительстве метрополитена здание пришло в аварийное состояние, и театр был закрыт. Отремонтировали его лишь к 1966 году, но здание было переоборудовано в концертный зал, где выступали Национальный оркестр Испании и Симфонический оркестр Испанского радио и телевидения, в 1969 году здесь проходил песенный конкурс «Евровидение». Затем здание подверглось ещё одной реконструкции, и в 1997 году программой из балетов де Фальи и премьеры оперы современного композитора Гарсия Абриля Королевский театр вновь открылся как оперный.

В 1997—2001 годах его музыкальным руководителем был Луис Антонио Гарсиа Наварро, в 2003—2010 годах — Хесус Лопес Кобос.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Королевский театр в Мадриде
• [www.teatro-real.com Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Королевский театр (Мадрид)

В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.