Королевское военное училище
| Королевское военное училище | |
 | |
| Оригинальное название |
Royal Military College |
|---|---|
| Год основания | |
| Год закрытия | |
| Расположение | |
Королевское военное училище (англ. Royal Military College) — военное учебное заведение, существовавшее в Великобритании в 1801—1947 годах. Готовило офицеров для пехоты и кавалерии.
История
В конце XVIII века в Великобритании было лишь одно военное учебное заведение, которое готовило офицеров артиллерии; офицеры других родов войск никакой специальной подготовки не получали. Кавалерийский офицер Джон Ле Маршан предложил создать систему учебных заведений для подготовки кадров и других родов войск. Поначалу это предложение встретило сопротивление как слишком дорогостоящее, но в 1801 году Парламент проголосовал за выделение 30 тысяч фунтов стерлингов, и в 1802 году в Грей-Марлоу было основано Младшее отделение (Junior Department) Военного училища, а основанное в 1799 году в Хай-Уикоме училище для подготовки штабных офицеров было объявлено его Старшим отделением (Senior Department). В 1812 году Младшее отделение было переведено в Сандхерст в специальное здание, спроектированное Джеймсом Уайеттом, а вскоре туда из Хай-Уикома было переведено и Старшее отделение. В 1858 году Старшее отделение было переведено в Кэмберли, став отдельным Штабным училищем.
В 1947 году Королевское военное училище было объединено с размещавшейся в Вулидже Королевской военной академией, готовившей офицеров для артиллерии и сапёрных войск, в единую Королевскую военную академию, готовящую офицеров для всех родов войск.
Структура руководства
Изначально Королевское военное училище возглавлялось Губернатором, который был в основном церемониальной фигурой и зачастую даже не находился в училище, Лейтенант-Губернатором, отвечавшим за повседневную деятельность училища, и Комендантом, руководившим кадетами. В 1812 году должности Лейтенант-Губернатора и Коменданта были объединены в единую должность Коменданта. В 1888 году должности Губернатора и Коменданта были объединены в единую должность Губернатора и коменданта, которая в 1902 году была переименована в Комендант.
Знаменитые кадеты
- Фельдмаршал Эдвард Саксен-Веймар-Эйзенахский
- Фельдмаршал Фредерик Робертс
- Фредерик Стэнли, генерал-губернатор Канады
- Альфонсо XII, король Испании
- Дон Хоуп, генерал-губернатор Австралии
- Роналд Мунро-Фергюсон, генерал-губернатор Австралии
- Фельдмаршал Эдмунд Алленби
- Фельдмаршал Дуглас Хейг
- Сэр Уинстон Черчилль
- Принц Александр Текский
- Фельдмаршал Арчибальд Уэйвелл
- Фельдмаршал Бернард Монтгомери
- Сэр Освальд Мосли
- Герцог Глостерский
- Мухаммед Айюб Хан, президент Пакистана
- Ян Флеминг, автор романов о Джеймсе Бонде.
- Ричард Генри Хорн, английский поэт.
Напишите отзыв о статье "Королевское военное училище"
Ссылки
Отрывок, характеризующий Королевское военное училище
Наташа стала надевать платье.– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
