Король Иоанн

Король Иоанн
The Life and Death of King John
Автор:	Уильям Шекспир
Язык оригинала:	английский
Дата написания:	1595/1596
Дата первой публикации:	1623 (Первое фолио)

«Коро́ль Иоа́нн», или «Коро́ль Джон» (King John) — историческая хроника Уильяма Шекспира о событиях царствования Иоанна Безземельного.

Действующие лица

• Король Иоанн.
• Принц Генрих, сын короля.
• Артур, герцог Бретонский, племянник короля.
• Граф Пембрук.
• Граф Эссекс.
• Граф Солсбери.
• Роберт Бигот, граф Норфолк.
• Хьюберт де Бург.
• Роберт Фоконбридж, сын сэра Роберта Фоконбриджа.
• Филипп Фоконбридж (Бастард), брат его по матери, незаконный сын Ричарда Львиное Сердце.
• Джемс Герни, слуга леди Фоконбридж.
• Питер из Помфрета, мнимый пророк.
• Филипп, король французский.
• Людовик, дофин.
• Лимож, эрцгерцог Австрийский.
• Кардинал Пандольф, папский легат.
• Мелен, французский вельможа.
• Шатильон, французский посол к королю Иоанну.
• Королева Элеонора, мать короля Иоанна.
• Констанция, мать Артура.
• Бланка Испанская, племянница короля Иоанна.
• Леди Фоконбридж.
• Лорды, леди, горожане Анжера, шериф, герольды, офицеры, солдаты, вестники, слуги.

Сюжет

Король Иоанн становится правителем Англии в обход прав Артура, племянника Иоанна, у которого были более законные права на престол. Чтобы восстановить справедливость, Констанция, мать Артура, и сам Артур просят Филиппа, французского короля, о помощи. Король Филипп начинает войну против Иоанна. Первая встреча враждующих родственников происходит под стенами Анжера, который находился под властью английского короля. Иоанн и Филипп требуют от жителей Анжера впустить в город истинного английского монарха с его войском, но вместо того чтобы впустить Иоанна или Артура в город, житель Анжера объявляет, что Анжер примет своего законного правителя только после того, как претенденты договорятся и сами решат, кто на самом деле таковым является. Между английскими и французскими войсками разгорается битва, в её итоге герольды противоборствующих королей подходят к стенам Анжера, и каждый из них провозглашает победу своей страны. Услышав это, житель Анжера говорит, что оба войска сражались наравне и ни одно из них не является победителем. На это короли, оскорблённые простым анжерцем, решают вначале захватить город и только потом разбираться между собой. Испугавшись нападения, житель Анжера предлагает английскому и французскому монархам заключить мир на условиях того, что Иоанн отдаст в жёны французскому дофину Людовику Бланку Испанскую, свою племянницу. Короли, немного подумав, соглашаются. Иоанн обещает дать Людовику большое приданое: Мен, Анжу, Турень и Пуатье, а богатый Анжер готов оставить Артуру. После того как молодые обвенчались, кардинал Пандольф, посланный от папы к Иоанну, предъявляет правителю Англии претензии церкви, обделённой в имуществе королём. Иоанн эти претензии грубо отвергает, за что Пандольф отлучает от церкви английского короля и всю Англию, и заставляет Филиппа снова объявить войну Иоанну. Вновь разгорается битва, в которой французы терпят сокрушительное поражение. Английский король берёт в плен Артура, с этого момента обречённого на смерть. Предугадывая это, Пандольф советует дофину направить войска в Англию, которую будут терзать мятежи после смерти Артура, и заявить свои права на престол. Тем временем Иоанн делится с Хьюбертом, которому он поручил сторожить пленника, своим замыслом убийства Артура, и даёт Хьюберту приказ выколоть глаза мальчику. Хьюберт намеревается выполнить приказ, но в самый последний момент сжаливается над страдальцем. Он решает сказать королю, что Артур умер. Графы просят Иоанна выпустить Артура, чтобы люди не взбунтовались. В это время входит Хьюберт и говорит королю о смерти Артура. Узнав это, графы, возмущенные убийством законного монарха Англии, уходят от Иоанна искать труп бедного Артура. После ухода графов Иоанн узнаёт ужасные новости: французские войска уже в Англии, народ бунтует, английские пэры грозятся перейти на сторону врага, скончалась королева Элеонора, мать Иоанна. Хьюберт открывает королю, что Артур жив, после чего Иоанн поспешно посылает гонцов к пэрам. Тем временем Артур прыгает со стены замка и погибает, и пэры находят тело мальчика. Подоспевшие гонцы пытаются уговорить графов вернуться к Иоанну, но пэры обвиняют Хьюберта в убийстве и переходят во французское войско. В это время Иоанн договаривается с кардиналом о содействии в окончании войны. Иоанн посылает Филиппа Фоконбриджа, своего племянника, к французскому дофину. Кардинал безуспешно пытается уговорить Людовика заключить мир с английским монархом. Филипп Фоконбридж узнаёт о намерении Людовика продолжить войну и объявляет, то что Англия готова к битвам и даст отпор захватчикам. Проходит время, Иоанн тяжело заболевает, а французы, потеряв большие отряды, на которые они рассчитывали, отступают. Из-за этого Людовик собирается казнить английских мятежников. Узнав это, пэры просят прощение у Иоанна, он их прощает и в скором времени умирает, а Пандольф договаривается с дофином о мире с Англией. Новым английским королём становится Генрих, сын Иоанна.

Переводы на русский язык

• Король Иоанн. Перевод П. А. Каншина (1893)
• Король Джон. Перевод А. В. Дружинина (1865)
• Жизнь и смерть короля Джона. Перевод Е. Н. Бируковой
• Король Джон. Драматическая хроника в пяти действиях. Перевод А. Дружинина (изд. 1899)
• Король Джон. Перевод А. Дружинина. С предисловием Л. Шепелевича (изд. 1903)
• Король Иоанн. Перевод Н. Рыковой

Постановки

• Первое датированное представление пьесы прошло в «Ковент-Гарден» в 1737 г.
• 1931 — «Олд Вик». Ральф Ричардсон — Бастард.
• 1941 — В роли Короля — Эрнест Мильтон (Ernest Milton), Констанции — Сибил Торндайк.
• 1953 — Бастард — Ричард Бёртон.
• 1945 — Бирмингем. Реж. Питер Брук. Пол Скофилд — Бастард.
• 1948 — Стратфорд-на-Эйвоне. Роберт Хелпман (Robert Helpmann) в роли короля.
• 1957 — Стратфорд-на-Эйвоне. Роберт Хэррис (Robert Harris) — Король Иоанн, Алек Клюнес (Alec Climes) — Бастард.
• 1974 — Стратфорд-на-Эйвоне. Реж. Джон Бартон. Редактированная версия.
• 1988 — Стратфорд-на-Эйвоне. Реж. Дебора Уорнер.

Экранизации

• «Король Джон» (1899, Великобритания). Самая первая экранизация шекспировской пьесы, которая дошла до наших дней. В главной роли - Герберт Бирбом Три.

Ссылки

• rus-shake.ru/translations/King_John/title/

Отрывок, характеризующий Король Иоанн

– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.