Король Лахорский

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Опера
Король Лахорский
Le roi de Lahore
Композитор

Жюль Массне

Автор(ы) либретто

Луи Галле

Действий

5

Год создания

1877

Первая постановка

27 апреля 1877 года.

Место первой постановки

Париж

Король Лахорский (фр. Le roi de Lahore) — опера в пяти актах французского композитора Жюля Массне. Французское либретто Луи Галле. Премьера состоялась 27 апреля 1877 года в Париже в театре Опера Гарнье.

«Король Лахорский» — третья поставленная на сцене опера Массне и первая, которая принесла ему успех в Париже. Опера ставилась во всех европейских театрах и сделала Массне одним из самых популярных композиторов своего времени.

По поводу оперы «Король Лахорский» Петр Ильич Чайковский писал:

«…Опера пленила меня необычайной прелестью фактуры, простотой и, в то же время, свежестью стиля и мыслей, богатством мелодий и особенно изящностью гармонии, причём нигде нет придуманности, оригинальничанья».

Восстановление оперы в репертуаре мировых театров связано с её постановкой в 1977 году при участии певицы Джоан Сазерленд и дирижёра Ричарда Бонинга (Оперный театр Ванкувера).

Последняя по времени постановка оперы осуществлена театром «Ла Фениче» (Венеция) в 2003 году.





Действующие лица

Алим, король Лахора тенор
Синдиа, его министр баритон
Тимур, верховный жрец Индры бас
Сита, жрица Индры сопрано
Индра бас
Калед, телохранитель короля меццо-сопрано
Жрецы, солдаты, танцовщицы, народ

Либретто

Акт первый

Картина первая. Лахор. Перед храмом Индры

Народ Лахора во главе с жрецом Тимуром молит Индру даровать победу над силами вторгнувшихся в страну войск Махмуда Газневи. Министр Синдиа сообщает, что о положении дел ничего не известно — гонцы не прибыли с поля битвы. Народ расходится. Синдия влюблён в племянницу Тимура жрицу Ситу и требует, чтобы тот отдал её ему в жены. Тимур возмущен: Сита — жрица Индры, только король может разрешить ей выйти замуж. В гневе Синдия заявляет, что Сита нарушила религиозный запрет — каждый вечер к ней приходит любовник. Тимур обещает: если это правда, Сита будет казнена. Синдиа предлагает Тимуру сегодня же убедиться в правоте его слов.

Картина вторая. В храме Индры

В окружении жриц Сита молится Индре о победе над врагами. Входит Синдиа. Он признается в любви Сите. Жрица отвечает отказом — она любит другого и никогда не изменит ему. Синдиа зовет Тимура и обвиняет Ситу в её преступлении и требует назвать имя любовника. Объяснение прерывает вошедший в сопровождении телохранителя Каледа король Алим. Он признается, что это он каждый вечер приходил к Сите. Алим берёт девушку под свою защиту. Разъярённый Синдиа клянется отомстить Сите и королю. Алим обещает жениться на Сите и выехать в военный лагерь, чтобы лично возглавить борьбу с врагами.

Акт второй

Военный лагерь лахорцев

Сита и Калед в волнении ожидают итогов битвы лахорцев с врагами. Сита переживает за судьбу короля. Он лично возглавил войска. Калед пытается успокоить Ситу. Но тут беспорядочно вбегают отступающие солдаты — войска короля разбиты. Появляется Синдиа. Он злорадствует — король наказан за греховную и преступную любовь. Алима нужно отстранить от власти, а править страной будет Синдиа. Входит раненый Алим. Он пытается остановить солдат и возглавить новое наступление, но силы оставляют его, и он падает. Синдиа приближается к королю. Он торжествует и признает, что это он нанес королю рану, чтобы завладеть престолом и Ситой. Сита говорит Алиму, что любит только его и никогда не будет принадлежать другому. Король умирает на руках Ситы.

Акт третий

Рай Индры

Среди небесных дев-апсар, которые поют и танцуют, восседает бог Индра. Вознесенный в рай Алим умоляет Индру вернуть его на землю и соединить с любимой. Индра согласен, но Алим будет не королём, а нищим и умрет вместе с Ситой. Алим согласен на все, лишь бы быть с Ситой.

Акт четвертый

Картина первая. В королевском дворце

Сита одна. Она удручена своим положением. Без Алима ей не мила жизнь. Она лучше умрет, чем станет женой Синдии.

Картина вторая. Площадь перед дворцом

Алим в одежде нищего поджидает у входа во дворец, не выйдет ли Сита. В окружении военныж и придворных появляется Синдиа. Он разбил врагов и возвращается в столицу победителем. Теперь остаётся только жениться на Сите. Синдиа собирается войти во дворец, но путь ему преграждает Алим. Он согласен уступить Синдии престол, но требует отдать Ситу. Синдиа приказывает схватить Алима, но солдаты отказываются повиноваться. Синдиа обращается к Тимуру, но жрецы встают на защиту короля и укрывают его в храме.

Акт пятый

В храме Индры

В глубоком волнении входит в храм Сита. Она решила умереть. Тихо к девушке приближается Алим. Его появление потрясает Ситу — теперь ничто не разлучит их. Вдруг раздаются голоса — это Синдиа, собрав своих сторонников, пытается захватить храм, чтобы уничтожить Алима и завладеть Ситой. Влюблённые принимают решение умереть вместе. Сита закалывает себя кинжалом и в тот же миг, как и сказал Индра, Алим также умирает.

Стены дворца исчезают. Возникает видение рая Индры. Восславляемые пением апсар, Сита и Алим воскресают у престола бога. Синдия в отчаянии кается в своих злодеяниях.

Дискография

  • Массне. Король Лахорский. Дж. Сазерленд, Ю.Туранжо, Л.Лима, Ш.Милнз, Н.Гяуров, Дж. Моррис. Дирижёр Р.Бонинг / DECCA 1988
  • Массне. Король Лахорский. М.Лагранж, К.Ларше, Л.Ломбардо, Ж. М. Ивальди, Р.Ширрер. Дирижёр П.Фурнилье / Сент-Этьенн, Theatre Ephemere 11.11.1999

Напишите отзыв о статье "Король Лахорский"

Литература

  • Оперные либретто. — М., 1954.
  • Анна Суворова. Любить Лахор: топофилия восточного города. — М., 2009. — С. 199—205.

Отрывок, характеризующий Король Лахорский

Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.