Корона святого Иштвана

Корона Святого Иштвана (венг. Szent Korona) — традиционная корона венгерских королей, она же Корона святого Стефана, признаваемая одним из главных символов венгерской государственности. Она и сегодня считается священной (см. ниже), отсюда второе название — «Святая корона Венгрии».

История короны

Существует несколько теорий о происхождении короны. По одной из них, корона составлена из двух частей: верхней и нижней. Вторая имеет надписи на греческом языке, в то время как первая — надписи на латыни.

Верхняя часть — в виде шлема из золотых пластин — была возложена папским легатом на голову Иштвана I при провозглашении его королём в 1000/1001 г.. В 1075 г. она была вывезена из Венгрии беглым королём Шаламоном, так что следующий король Геза I короновался новой короной, подаренной византийским императором Михаилом VII Дукой. Примерно в XII в. обе короны были объединены в одну. Позже корона была увенчана крестом.

Как известно, на венгерском гербе весьма своеобразный крест, он наклонён в сторону (или как бы погнут), существует версия, по которой это произошло. Во время перипетий, последовавших за смертью Альбрехта Габсбурга, корона была выкрадена Еленой Коттанер по приказу вдовы Альбрехта Елизаветы Люксембургской и тайно вывезена из Венгрии. Согласно легенде, популярной ныне среди венгров, чтобы вынести из дворца, корону спрятали в ларце и накрыли его. Всё делалось в спешке и из-за этого случайно погнули крышкой венчавший её крест, а уже позже, в память о произошедших событиях, выравнивать его не стали. И в таком виде он стал запечатлеваться на всех гербах, а уже позже - печатях и документах венгерской монархии.

Другая теория о происхождении самой короны гласит, что она принадлежала королю Иштвану, впоследствии канонизированному. По этой версии, в Венгрию корона была возвращена папой Сильвестром II в 1001 году. За время своего существования корона принадлежала 55 венгерским королям. Тем не менее, было два правителя, которых не венчали этой короной — Янош II и Иосиф. В 1805—1806 гг. корону укрывали от Наполеона в Мукачевском замке.

Последним венчанным на правление этой короной стал Карл IV, чья коронация состоялась 30 декабря 1916 года. В 1946 году Венгрия стала республикой. Корона, вывезенная нацистами в Австрию, попала в руки американских войск. В 1951 году она была помещена в хранилище золотых запасов США (Форт Нокс), но в 1978 году после венгерско-американских переговоров снова вернулась в Венгрию.

С 1 января 2000 года (по случаю празднования 1100-летия государственности Венгрии) корона выставляется в центральном купольном зале Парламентского дворца в Будапеште. Первые двадцать минут каждого часа у коронационных регалий в здании парламента стоит почётный караул в исторической униформе.

Есть и легенда, согласно которой венгерская корона была украдена из Армении: она принадлежала Трдату III Великому.

Значение короны

Корона издавна считалась символом венгерской государственности. «Венгерская Святая корона за­нимает буквальное, а не только метафорическое место в дебатах о суверен­ности государства и власти короля».

В преамбуле Конституции Венгрии, принятой 25 апреля 2011 года, провозглашено:

Мы чтим достижения исторической конституции и Святую Корону, в которых воплощается перманентность конституционной государственности Венгрии и единство нации.

По мнению К. Шеппели, «с 1989 года конституционный статус Святой короны становился предметом активных дебатов несколько раз. Каждый раз Корона расширяла поле своего символического присутствия — она стала частью национального герба, а затем была перемещена в здание парламента, — однако всякий раз попытки её легализовать получали отпор. И только со вступлением в силу 1 января 2012 года новой конституции страны Корона наконец стала официальной частью конституционного устройства Венгрии».

В кинематографе

«Священная корона» («Sacra Corona») (Венгрия, 2001). Фильм охватывает период от последних лет правления венгерского короля Андраша I до правления Ласло I Святого. По сюжету картины, при Ласло I была вскрыта гробница первого короля Венгрии Иштвана и извлечена его корона. Затем эту корону соединили с коронационной короной Гезы I, подаренной ему византийским императором Михаилом VII Дукой. Так, по сюжету фильма, появилась легендарная священная корона венгерских королей, которой был первым коронован Ласло I Святой.

См. также

• Корона святого Вацлава
• Земли короны Святого Иштвана

Отрывок, характеризующий Корона святого Иштвана

Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.