Коронелли, Антонио
| Антон Яковлевич Коронелли | |
| Аntonio Coronelli | |
| Имя при рождении: |
Antonio Coronelli |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Место рождения: | |
| Место смерти: | |
| Отец: |
Джакобо Коронелло |
| Мать: |
Флоренция Спиридо |
| Супруга: |
Констанция Фалькенау |
| Дети: |
Александр Антонович Коронелли |
| Награды и премии: |
|
Антонио Коронелли (1752 — 28 октября 1834) — действительный статский советник, родоначальник русской ветви фамилии Коронелли.
Происхождение
Родился на острове Наксос, дворянин. Происходит из известного испанского рода Коронель из Сеговии. Примат (в данном случае, первый сын правителей, поскольку его брат был казнен турками, как и отец) острова Наксос, Османская империя. Один представитель рода был наместником Иосифа Наси на Наксосе[1].
Биография
Во время русско-турецкой войны 1769—1774 годов, когда русский флот вошел в Средиземное море, Антонио Коронелли поступил на русскую службу. Вместе с Антонио Коронелли на русскую службу поступили его родные братья: Рижес, Константин, Спиридон и Иосиф, последний умер в звании майора Московского гренадерского полка, участник Бородинской битвы 1812 года. С 1770 года в подчинении у А. Н. Псаро, с 1772 года служил при генерале И. А. Ганнибале.
В 1774 году был прикреплен к Константинопольской миссии в свете М. И. Кутузова. С 1784 года — консул на о. Хиос.
Участник русско-шведской войны 1788—1790 годов. Командовал правым крылом авангарда в Первом Роченсальмском сражении.
В 1805 году занимался переселением генуэзских моряков в Одессу. 29 января 1809 года, во время русско-турецкой войны 1806—1812 годов, был назначен для гражданского управления на территориях на правом берегу Дуная.
В 1810—1812 годах спас тысячи людей, занимаясь переселением болгар на левый берег Дуная, под руководством М. И. Кутузова, за что был награждён орденом Святой Анны II степени.
С 14 ноября 1818 года — генеральный консул в Далмации. С 16 января 1825 года — генеральный консул в Иллирийском королевстве.
Скончался 28 октября 1834 года, занимая должность генерального консула в Триесте.
Награды
- 1789 год — орден Святого Владимира IV степени с бантом
- 1810 год — орден Святой Анны 2-й степени
Увековечение памяти
В селе Береговое (Феодосийский городской совет), расположенный на землях, подаренных Екатериной II Антонио Коронелли[2], появилась улица Коронелли, названная в честь его основателя. До середины XX века, село носило название Коронель или Коронеллевка.
- Евгений Иванов, Дж. Коронелли. «Книга Коронелло» Москва — Израиль, главный редактор Евгений Минин. Исторические исследования. Мемуары. Издательство: Evgarm, 2011. ISBN 978-5-9902896-1-1. 251 с.
Напишите отзыв о статье "Коронелли, Антонио"
Примечания
- ↑ Гейман В.Д. [www.library.chersonesos.org/showtome.php?tome_code=53§ion_code=1 Итуак 55. «Потомки испанского инквизитора Коронелло в Феодосии. Аттестаты Антонио Коронелли»]. [www.webcitation.org/663kcw8EP Архивировано из первоисточника 10 марта 2012].
- ↑ [books.google.ru/books?id=Z71FAAAAcAAJ&pg=PA76&lpg=PA76&dq=%D0%BA%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D0%BB%D0%BB%D0%B8&source=bl&ots=nYNiW37cRP&sig=wT3RqbV6bM-EnHKTogNORNdkmg4&hl=ru&ei=3EwGTsTEFIGk-gbFxJXUDQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CCMQ6AEwAji2Ag#v=onepage&q=%D0%BA%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D0%BB%D0%BB%D0%B8&f=false Сенатское дело «О производстве спорных межевых дел о городских выгонных землях» Полное собрание законов Российской Империи. Т.9]
Литература
- [www.library.chersonesos.org/showtome.php?tome_code=53§ion_code=1 Гейман В. Д. «Потомки испанскаго инквизитора Коронелли в Феодосии»]
- [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Turk/XIX/1800-1820/Lanzeron/text22.htm ЗАПИСКИ ГРАФА ЛАНЖЕРОНА. Перевод с французской рукописи, под редакцией Е. Каменского.Война с Турцией 1806-1812 г.г.]
- Пряхин Ю. Д. Уроженец острова Наксос Антонис Коронелли — российский воин и дипломат // Греки в истории России XVIII—XIX веков. — СПб: Алетейя, 2008. — С. 200-210. — 304 с. — (Новогреческие исследования). — 1000 экз. — ISBN 978-5-1419-067-2.
Отрывок, характеризующий Коронелли, Антонио
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
