Коронование Марии (картина Липпи)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Фра Филиппо Липпи
Коронование Марии. 1441—1447
Incoronazione Maringhi
Дерево, темпера, масло. 200 × 287 см
Уффици, Флоренция
К:Картины 1441 года

«Коронование Марии» (итал. Incoronazione Maringhi) — алтарный образ художника Фра Филиппо Липпи, известный также как «Коронование Мариньи». Выполнен в 1441—1447 годах для флорентийской церкви Сан-Амброджио. Ныне хранится в галерее Уффици во Флоренции.



История создания

В конце 1430-х годов Филиппо Липпи оставил монастырь Кармине во Флоренции, чтобы открыть свою мастерскую. Он не имел достаточно средств для оплаты труда помощников и учеников. С Липпи работали лишь его постоянные сотрудники: Фра Карневале, Фра Диаманте и ещё один неизвестный «художник Пьеро ди Лоренцо». Возможно, это был Мастер Кастельского Рождества (итал. Maestro della Natività di Castello). Картина была заказана согласно последней воле каноника собора Сан-Лоренцо и прокуратора Сан-Амброджио, Франческо Мариньи (ум. 1441), пожертвовавшего деньги на создание нового алтарного образа для собора. По документам Липпи получал деньги на выполнение заказа Мариньи частями с 1439 по 1447 годы. Картина вызывала восхищение своей новизной как у художников, так и у простых зрителей. Сохранилось множество копий её самой и её деталей. По сообщению Вазари, алтарный образ очень понравился Козимо Медичи, который стал большим поклонником творчества Липпи и его покровителем. Картина находилась в церкви до 1810 года, когда она была похищена. С 1890 года — в галерее Уффици.

Сюжет

Картина выполнена на одной большой панели, однако Липпи разделил её тремя арками, которые придают образу традиционную форму триптиха. Алтарный образ был снабжён золочёным деревянным декором, который не сохранился. Пределла к «Коронованию» — «Чудо Святого Амвросия» хранится в Берлинской картинной галерее.

Художник избрал самый распространённый в то время в Италии иконографический тип Коронования, когда Мария преклоняет колени перед Богом-Отцом, возлагающим на её голову венец. В основе композиции лежит треугольник, его вершина, корона Девы Марии, является точкой схода линий перспективы. Доминирующее положение центральных фигур подчёркнуто их размером, бо́льшим, чем у окружающих персонажей. Платформу с престолом окружают ангелы — Липпи повторяет традиционное композиционное решение, встречающееся, например, в «Короновании Марии» (1414) у Лоренцо Монако.

Липпи отказался от архаичного золотого фона, изобразив полосы — символ семи небес (итал. Cieli del Paradiso). Четыре ангела держат в руках золотую ленту со словами молитвы. В нижней части картины представлен ряд коленопреклонённых святых, художник здесь, по примеру своих предшественников, объединил два сюжета — Коронование и Святое собеседование. Среди святых — Магдалина, Святой Евстафий с двумя детьми и женой — Теофистой, взгляд которой обращён прямо на зрителя.

Ангел, держащий картуш с надписью PERFECIT IS OPUS («он заказал работу»), указывает на донатора. Рядом с ним стоит Иоанн Креститель. Слева, у ног святого Амвросия, Липпи изобразил себя в одежде кармелита.

Поместив в верхних круглых «окошках» сцену Благовещения, Липпи отступил от традиции, по которой Коронование обычно совмещалось с Успением Марии. Лилии в руках ангелов — напоминание о Непорочном зачатии.

Монументальность и пластичность фигур «Коронования» роднит их с персонажами Мазаччо. Однако Липпи создавал более изящные округлые формы, уделяя большее внимание плавности линий и созданию объёма с помощью светотени.

Напишите отзыв о статье "Коронование Марии (картина Липпи)"

Литература

  • Художественная галерея № 178, Киев, 2008 ISSN 1993-138-7
  • AA.VV., Galleria degli Uffizi, collana I Grandi Musei del Mondo, Roma 2003

Отрывок, характеризующий Коронование Марии (картина Липпи)

– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
Но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
– Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. – C'est ridicule. Voyons, [Это смешно. Ну, же,] пустите. Я вам говорю.
Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]