Короткий XX век

Короткий XX век — исторический период, длившийся, по мнению популяризатора этого термина (впервые предложенного венгерским учёным Иваном Тибором Берендом) — британского историка-марксиста Эрика Хобсбаума, — с 1914 по 1991 годы. Началом этого периода является Первая мировая война, в результате которой были ликвидированы Германская, Российская, Австро-Венгерская и Османская империи, а концом — распад СССР и восточного блока.

Это было время наступления тотальной войны, революции в России, Великой депрессии, упадка либерализма и прихода диктатур, объединения антифашистских сил во Второй мировой войне, деколонизации и конца империй, «золотой эпохи» послевоенного подъема и период последующих экономических кризисов, развитие стран третьего мира, возникновение и распад социалистической системы.

Также Хобсбаум создал понятие «Долгого XIX века» (1789—1914).

Литература

• Хобсбаум Э. Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век 1914—1991. — М.: Независимая Газета, 2004. — 632 с.

Отрывок, характеризующий Короткий XX век

Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.