Корсаков, Пётр Александрович

Пётр Александрович Корсаков
Дата рождения:	17 (28) августа 1790(1790-08-28)
Место рождения:	село Буриги, Порховский уезд, Псковское наместничество
Дата смерти:	11 (23) апреля 1844(1844-04-23) (53 года)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Гражданство:	Российская империя
Род деятельности:	журналист, прозаик, драматург, переводчик, цензор
Язык произведений:	русский
[az.lib.ru/k/korsakow_p_a/ Произведения на сайте Lib.ru]

Пётр Александрович Корсаков (17 [28] августа 1790, село Буриги, Псковское наместничество — 11 [23] апреля 1844, Санкт-Петербург) — русский журналист, писатель, драматург, переводчик и цензор.

Биография

Родные братья П. А. Корсакова связаны в истории культуры с Пушкиным; Николай Александрович Корсаков — одноклассник Пушкина по Царскосельскому лицею, рано умерший в Италии, которому Пушкин посвятил несколько строк в «19 октября 1825 г.», Михаил Александрович Дондуков-Корсаков — вице-президент Академии наук, герой пушкинской эпиграммы «В Академии наук // заседает князь Дундук».

В 1807—1810 гг. состоял при русской миссии в наполеоновском Королевстве Голландия, будучи прикомандирован к ней для прикрытия некого «секретного поручения» (в чём оно заключалось, неизвестно). Сделался знатоком нидерландского языка и литературы, женился на голландке. В 1817 году издавал два журнала: «Русский пустынник, или Наблюдатель отечественных нравов», затем «Северный наблюдатель» (вышло по 26 номеров каждого). С 1835 года был цензором, и в этом звании, по свидетельству В. П. Бурнашева, отстаивал интересы авторов, хотя у него была слабость украшать рукописи своими вставками. В 1840 г. Корсаков начал, вместе с И. А. Бурачком, издание имевшего реакционную репутацию журнала «Маяк». В «Маяке» Корсаков помещал огромное количество переводных и оригинальных стихотворений, эпиграммы (под псевдонимом Коломенский старожил), рассказы и историко-литературные статьи.

Корсаков сыграл большую роль в ознакомлении русского читателя с нидерландской классикой, переводил и комментировал Вондела, Якоба Катса и других нидерландских поэтов и драматургов. Переводы Корсакова встречали похвальные отзывы русских критиков разных направлений.

Сочинения

• «Собрание путешествий, предпринятых агентами Лондонского общества африканских открытий во внутренность сей части света: Ледиярда, Лукаса, Гугтона, Мунго-Парка и Горнемана» (1807);
• «Храм славы истинных героев» (Спб., 1813);
• Стихи к балету «Торжество России» Вальберха и Огюста (1814);
• «Маккавеи», трагедия в стихах (1815);
• «Очерк голландской литературы» (1838);
• «Иаков Катс, поэт» (1839);
• «Приключения бедного сироты», роман (1839);
• «Креолка и европеец», роман (1839);
• «Опыт нидерландской антологии» (1844).

Перевёл «Робинзона Крузо» Дефо (1842—1844), перевёл с французского либретто оперы «Жоконд, или Искатели приключений» (французский текст Ш.-Г. Этьена).

Семья

• Дочь — Лидия Петровна Корсакова — русская писательница 1830-х и 1840-х годов. Сотрудничала в «Энциклопедическом лексиконе» Плюшара (1835—1841) и помещала свои стихотворения в «Литературных прибавлениях к „Русскому инвалиду“» (1837—1839), «Маяке» (1840 и след.) и др. изданиях.

Литература

• Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. — М.: Большая российская энциклопедия, 1994. — Т. 3: К—М. — С. 88—90.
• Большая энциклопедия. — СПб.: Т-во «Просвещение», 1903. — Т. 11.
• Геннади Г. Справочный словарь о русских писателях и ученых, умерших в XVIII и XIX столетиях, и список русских книг с 1725 по 1825 г. — Берлин, тип. Розенталя и К°, 1880. [Репринт: The Hague, Paris: Mouton, 1969.]. — Т. 2, Ж—М.

Ссылки

• [books.google.co.uk/books?id=d79SAAAAcAAJ&pg=PP11&dq=%D0%9E%D0%BF%D1%8B%D1%82+%D0%BD%D0%B8%D0%B4%D0%B5%D1%80%D0%BB%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9+%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D0%B8++%D0%9A%D0%BE%D1%80%D1%81%D0%B0%D0%BA%D0%BE%D0%B2&hl=en&sa=X&ei=PE2aULnmIcec0QWkvYCgAw&ved=0CDAQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false «Опыт нидерландской антологии» (1844).]

Отрывок, характеризующий Корсаков, Пётр Александрович

– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]