Корсар (опера)

Опера

Корсар
Il corsaro
Композитор	Джузеппе Верди
Автор(ы) либретто	Франческо Мария Пьяве
Язык либретто	итальянский
Источник сюжета	поэма «Корсар» Джорджа Гордона Байрона
Жанр	опера
Действий	3
Первая постановка	1848
Место первой постановки	Большой театр, Триест

«Корсар» (итал. Il corsaro) — опера Джузеппе Верди на либретто Франческо Марии Пьяве, основанное на поэме Джорджа Гордона Байрона «Корсар». Премьера состоялась 25 октября 1848 года в Большом театре Триеста.

История создания

Сюжет поэмы Байрона привлек внимание Верди еще в начале 40-х годов, однако к 1848 году он охладел к нему и писал оперу нехотя, без увлечения, параллельно с этим занимаясь переработкой оперы «Ломбардцы в первом крестовом походе» для парижского театра.

«Корсар» был поставлен в Триесте в 1848 году, но был холодно встречен публикой и успеха не имел. Эта опера считается одной из самых слабых в творческом наследии композитора.

Действующие лица

Роль	Голос
Коррадо, корсар	тенор
Медора, его возлюбленная	сопрано
Паша Саид	баритон
Гульнара, любимая рабыня паши	сопрано
Джованни, пират	бас
Ага Селим, военачальник	тенор
Евнух	тенор
Раб	тенор

Содержание

Действие оперы происходит на острове в Эгейском море и в турецком городе Корон в начале XIX века.

Акт I

Греческий остров

Сцена I: Корабль Коррадо

Пираты ждут возвращения своего предводителя Коррадо. Вскоре прибывает его корабль. Коррадо получил сообщение, что пришло время напасть на турецкий флот, о чем он и сообщает своим товарищам.

Сцена II: Дом Медоры

Медора с грустью думает о своем женихе Коррадо, её сердце переполняет тревога. Чтобы развеять грусть, девушка играет на арфе. Вскоре появляется Коррадо, чтобы попрощаться с ней. Медора умоляет его остаться, но Коррадо непреклонен - вместе со своими товарищами он атакует корабли турецкого паши.

Акт II

Корон, дворец паши

Сцена I: Гарем паши

Гульнара, любимая наложница паши, окружена заботой и вниманием, но её совсем не радуют оказываемые ей почести, она бы с радостью бежала из гарема. Евнух приносит Гульнаре записку от паши: тот приглашает её на пир по случаю похода на пиратов, который задумал паша.

Сцена II: Пир

Паша и его воины взывают к Аллаху, прося у него помощи в предстоящем сражении. В разгар пира во дворец приводят нищего дервиша. Паша соглашается его принять. Дервиш рассказывает, что сбежал от пиратов, и просит пашу о защите. Из гавани, где находится турецкий флот, доносятся крики: корсары подожгли корабли турок и теперь устремились во дворец. Воспользовавшись суматохой, дервиш скидывает с себя лохмотья - это Коррадо, который притворился нищим, чтобы проникнуть во дворец. Кажется, что фортуна на стороне пиратов, но Коррадо совершает роковую ошибку: понимая, что рабыни могут погибнуть в огне пожара, он решает спасти Гульнару и других наложниц. Это дает туркам время, чтобы собрать силы и напасть на корсаров. Коррадо и его товарищей берут в плен; Саид клянется, что казнит пиратов, несмотря на мольбы рабынь оставить их в живых.

Акт III

Сцена I: Дворец паши

Саид празднует победу, однако его радость омрачена ревностью: Гульнара, его любимая наложница, потребовала, чтобы он сохранил жизнь Коррадо; вероятно, она влюблена в предводителя пиратов. Когда рабыню приводят в кабинет, он прямо задает ей вопрос о её чувствах к Коррадо; девушка признается, что любит корсара. Взбешенный паша выставляет Гульнару из своего кабинета. Видя ненависть Саида, девушка решает спасти Коррадо.

Сцена II: Тюрьма

Коррадо с тоской думает о своей участи: на рассвете его должны казнить. Вскоре в камеру приходит Гульнара и предлагает Коррадо бежать с ней, также она передает ему нож, чтобы при первой предоставившейся возможности пират убил Саида. Коррадо отказывается и признается, что его сердце принадлежит другой. Понимая, что ей не сломить упорство корсара, Гульнара покидает камеру. Спустя некоторое время наложница возвращается: она убила пашу, и теперь их никто не сможет остановить. Коррадо решается на побег.

Сцена II: Остров в Эгейском море

Медора узнает, что Коррадо схвачен турками. Не надеясь больше увидеть своего жениха, она принимает яд. Вскоре к острову пристает корабль: это прибыл Коррадо и сопровождающая его Гульнара. Коррадо спешит обнять Медору; девушка благодарит Гульнару за спасение возлюбленного. Постепенно яд начинает действовать. Медора умирает прямо на руках у Коррадо. Не в силах бороться со скорбью, корсар бросается со скалы в море.

Избранные записи

Год	Состав (Коррадо, Медора, Гульнара, Саид)	Дирижер	Лейбл
1971	Джорджио Ламберти, Катя Риччарелли, Анхелес Гулин, Ренато Брузон	Хесус Лопес-Кобос	Gala Records
1975	Хосе Каррерас, Джесси Норман, Монсеррат Кабалье, Жан-Пьеро Мастромеи	Ламберто Гарделли	Phillips

Литература

• Соловцова, Л. Верди. — Москва: Музыка, 1981. — С. 104.

Ссылки

• [www.giuseppeverdi.it/opere/libretti/ilcorsaro/index.html Либретто оперы]

Опера

Отрывок, характеризующий Корсар (опера)

Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.