Кортелайнен, Йорма

Йорма Кортелайнен
Полное имя	Йорма Аксель Кортелайнен
Гражданство	Финляндия Финляндия
Дата рождения	17 декабря 1932(1932-12-17) (91 год)
Место рождения	Пюхяселькя, Финляндия
Рост	185 см
Вес	75 кг
Карьера
Клуб	Lahden Hiihtoseura
Статус	завершил карьеру
Медали
Лыжные гонки Олимпийские игры Серебро Кортина-д’Ампеццо 1956 эстафета 4x10 км
Последнее обновление: 2 февраля 2012

Йорма Кортелайнен (фин. Jorma Kortelainen; 17 декабря 1932 года, Пюхяселькя) — финский лыжник и гребец, призёр Олимпийских игр в лыжных гонках. Участник как летних, так и зимних Олимпийских игр.

Карьера лыжника

На Олимпийских играх 1956 года в Кортина-д’Ампеццо, завоевал серебро в эстафетной гонке, в которой он бежал второй этап, и уйдя на свой этап на второй позиции, он сохранил второе место в борьбе со сборной Швеции. В индивидуальных гонках олимпийского турнира участия не принимал, участие в эстафетной гонке стало единственным в карьере Кортелайнена стартом на международном турнире в его лыжной карьере.

На чемпионатах Финляндии побеждал 5 раз, 1 раз в гонке на 15 км и 4 раза в эстафете.

Карьера гребца

Кроме лыжных гонок Кортелайнен успешно занимался академической греблей

На Олимпийских играх 1960 года в Риме, участвовал в турнире одиночек, но не пробился в финал, выбыв в полуфинале.

Был участником чемпионата мира 1962 года и чемпионата Европы 1963 года, в классе одиночек, но особых успехов не добился став на них соответственно 8-м и 10-м.

На чемпионатах Финляндии побеждал 12 раз, 7 раз в классе одиночек и 5 раз в классе доек парных.

После завершения спортивной карьеры работал тренером по гребле.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/ko/jorma-kortelainen-1.html Йорма Кортелайнен] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Кортелайнен, Йорма

Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.