Корф, Фёдор Фёдорович
| Фёдор Фёдорович Корф | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: |
14 сентября 1853 (49 лет) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
прозаик, драматург, журналист |
| Жанр: | |
| Дебют: |
«Воспоминания о Персии» |
Биография
Служил в Преображенском лейб-гвардии полку (до 1833). Служил вторым секретарём в русской миссии в Тегеране (Персия, 1834—1835), по возвращении в Петербург — в Министерстве финансов, затем во II отделении собственной канцелярии императора. В 1848 был назначен редактором «Русского инвалида».
Литературная деятельность
Издал «Воспоминания о Персии» (Санкт-Петербург, 1838). С того же года начал деятельно участвовать в журналах. Сблизившись с П. А. Плетнёвым, опубликовал несколько повестей («Отрывки из жизнеописания Хомкина», 1838; «Музыкант», 1841; «Записки чёрной шелковой шляпы», 1842), романов («Как люди богатеют», 1847), статей и переводов в журнале «Современник». Сотрудничал также в журнале «Отечественные записки», где опубликовал повесть «Прошлое (Из записок неизвестного)» (1839), пьесу «Браслет и прочее» (1851).
Сборник «Повести» (1838) вызвал противоречивые отклики. Автор романов «Перерождение» (1840), исторического романа «Суд в Ревельском магистрате» (1841), комедий «Белая камелия», «Чему быть, того не миновать», «Браслет и прочее».
Литературные произведения
- «Воспоминания о Персии» (1838).
- «Повести» (1838).
- «Перерождение» (1840).
- «Суд в ревельском магистрате» (1841).
- «Жёлтый лист» (1843).
- «Павшая судьба» (1845).
- «Как люди богатеют» (роман, опубликован в «Современнике» 1847, VIII и IX)
Напишите отзыв о статье "Корф, Фёдор Фёдорович"
Литература
- Проскурина В. Ю. Корф // Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. — М.: Большая российская энциклопедия, 1994. — Т. 3: К — М. — С. 92.
- Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб.: 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Корф, Фёдор Фёдорович
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
