Корчула (город)
Это статья о городе Корчула. Статью об одноимённом острове см. Корчула
Город
|
Ко́рчула (хорв. Korčula слушать , итал. Curzola) — город в Хорватии, крупнейший город одноимённого острова. Население — 2 839 человек в самом городе, 5 634 человек в общине с центром в Корчуле (2011).
Содержание
Общие сведения
Корчула расположена на северо-восточном побережье острова. Автомобильные дороги ведут из города на восток в сторону посёлка Лумбарда и на запад в сторону Вела-Луки. Город расположен на полуострове, который вдаётся в Пелешацкий пролив, отделяющий остров Корчула от полуострова Пелешац.
История
Корчула — один из самых старых городов Адриатики. На месте города существовала древнегреческое, а затем римское поселение.
На протяжении XII-XV века, Корчула многократно переходила из рук в руки. Она управлялась местными славянскими князьями, Венецией, Венгрией, Генуей, имела краткий период независимости, принадлежала Дубровницкой республике, пока в 1420 году окончательно не перешла под контроль венецианцев. В период независимости на Корчуле в 1214 году был издан т. н. Корчуланский устав, свод законов, определивший статус острова и ставший одним из старейших из известных истории юридических документов Далмации.
Согласно местной традиции именно в г. Корчула в 1254 году родился великий путешественник Марко Поло. В 1298 году рядом с островом произошло морское сражение между флотами Генуи и Венеции, закончившиеся победой генуэзцев. Марко Поло, возможно, принимал участие в этой битве на стороне венецианцев, был взят в плен и отвезён в Геную, где в тюрьме и надиктовал книгу о своих путешествиях.
В 1797 году Венецианская республика была разделена между Францией и Габсбургской империей. Корчула отошла Габсбургам, однако во время наполеоновских войн в 1806 году город был занят французами и включён в состав французской империи. В 1807 году Корчула была взята объединёнными силами черногорцев и русского флота под командованием Д. Н. Сенявина), однако по окончании войны в 1815 году весь остров Корчула вместе с далматинским побережьем отошёл Австрии.
В 1918—1921 годах город оккупировали итальянцы, после первой мировой войны он стал частью Югославии. Во время второй мировой войны Корчула была вновь занята итальянцами. По узкому Пелешацкому проливу, как и в Средние века прошла граница, только не между Венецией и Дубровникской республикой, а между Италией и усташеским Независимым государством Хорватия. На острове активно действовало антифашистское партизанское движение и к 1943 году партизаны полностью установили контроль над Корчулой. После краткого вторжения на остров немецких сил, в 1944 году город был полностью освобождён.
После окончания войны Корчула вошла в состав Хорватии, составлявшей одну из республик СФРЮ. После распада последней в 1990 году — часть независимой Хорватии.
Достопримечательности
Старый город Корчулы — великолепно сохранившийся образец средневекового далматинского города с узкими улочками и старинными зданиями. Построен большей частью в венецианский период. Старый город Корчулы находится в предварительном списке на включение в число объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО (см. Список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО в Хорватии).
- Собор святого Марка — (построен в 1301 году, перестраивался вплоть до 1806 года) сочетает элементы готики и ренессанса.
- Крепостные стены — самое старое сооружение города, датируются XIII—XIV веками.
- Княжеский дворец — дворец XIV века, одно из самых старинных зданий города
- Францисканский монастырь (XIV век)
- Церковь всех святых (1306 год)
- Капелла св. Петра (XVI век)
- Дворец Гарибальди — ренессансный дворец, в настоящее время музей города
Традиции
- Морешка (англ.) — рыцарский танец с мечами XV века. Танец аллегорически воспроизводит битву с турками и был очень популярен по всему Средиземноморью, но сегодня он сохранился только в городе Корчула. Представляя добро и зло, а также, аллегорически, христиан и мусульман, армии белого и чёрного королей сражаются за любовь девушки. В течение лета «Морешка» ставится в городе Корчула еженедельно.
Известные уроженцы
- Душко Антунович (фр. Duško Antunović), хорватский ватерполист и тренер, призёр международных соревнований, первый тренер независимой хорватской сборной (ум. 2012).[1][2]
Напишите отзыв о статье "Корчула (город)"
Ссылки и источники
- [www.korcula.hr Официальная страница города]
- [www.korcula.net Городской портал]
- Handbook for foreign visitors to Croatia. Zagreb. 1997
Примечания
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Корчула (город)
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
