Косинский, Криштоф

Косинский Криштоф
польск. Kosiński Krzysztof
Гетман Криштоф Косинский
Дата рождения:	1545(1545)
Дата смерти:	1593(1593)

Криштоф Коси́нский (польск. Krzysztof Kosiński; 1545 — май 1593) — Полковник Войска Запорожского реестрового (1590), гетман казаков-низовиков (1591—1593), предводитель названного его именем восстания в 1591—1593 годах.

Биография

По происхождению шляхтич из рода Косинских, возможно, как предположили современные украинские историки, православного вероисповедания, хотя сведений нет. До 1637 года в запорожский кош на равных принимались православные (греческого вероисповедания) и римокатолики.

До 1586 года Криштоф Косинский служил князьям Острожским.

В 1586 году, из-за потери родового поместья, он подался в Запорожскую Сечь в казаки.

В 1590 году, благодаря рекомендации коронного гетмана Яна Замойского, власти Речи Посполитой назначили Косинского полковником Войска Запорожского реестрового и наделили его землями в пустошах Рокитном и Ольшанке Киевского воеводства. Но уже в следующем году эти земли силой захватил белоцерковский староста Януш Острожский, получив на владение ими королевский привилей. Это возмутило Косинского, поэтому он собрал 5000 реестровых и нереестровых казаков, избравших его своим предводителем, и 29 декабря 1591 года штурмом взял Белую Церковь, резиденцию Константина Острожского.

Казаки, к которым присоединялось местное крестьянство, завладели рядом городов и местечек. Мятеж, вызванный имущественным спором между Косинским и Острожскими, перерос в казацкое восстание, получившее название восстание Косинского. На протяжении 1592 года нереестровые казаки захватили Переяслав, Триполье, Киев, а также пытались опустошить шляхетские поместья на Брацлавщине и Волыни.

При дворе короля Речи Посполитой восстание Косинского считали личным делом князей Острожскких, поэтому на его подавление на рубеже 1592—1593 годов против Косинского и его войска выступила личная армия князей Януша Острожского и черкасского старосты Александра Вишневецкого.

23 января (2 февраля) 1593 года Косинский был разбит под селом Пятка (ныне Чудновский район Житомирской области). Повстанцы капитулировали, принесли князьям присягу, подписанную от имени Войска Запорожского, а сам Косинский должен был лично трижды, встав на колено, ударить лбом перед старым князем Константином и его сыновьями, что входило в рыцарский ритуал покорности вассалa перед сюзереном. Косинский обязался не собирать больше казаков и подписал договор о покорности польскому королю, но, вернувшись в Сечь, нарушил обязательство, и в мае 1593 попытался взять приступом Черкассы; его 2000 казаков готовились штурмовать город, но в одной из стычек Косинский погиб (по другой версии был убит слугами старосты Острожского во время переговоров). Казаки продолжали осаду до августа, когда Острожский согласился подписать перемирие.

Исторический облик Косинского противоречив: в украинской историографической традиции его принято представлять борцом за казачью вольность и мучеником за православие, однако Константин Острожский, против которого Косинский преимущественно выступал, и Северин Наливайко, наиболее талантливый командир войск Острожского, безусловно были православными, а о Косинском таких сведений нет. В период восстания Косинский также переписывался с Российским царём, предлагая ему свою службу. В письме царя Федора от 20.3.1593 указывается: «черкасом запорожским гетману Хриштопу Косинскому и всем атаманам и черкасом быть на Донце»

См. также

• Список гетманов Украины

Ссылки

• [ukrlife.org/main/evshan/firov_hetm.doc Фиров П. Т. Гетманы украинского казачества. Биографические справки. — Севастополь: Изд-во СевНТУ. 2005. — 64 с. // ББК 63.3 (4 УКР) − Ф 62 − УДК 94 (477)]
• [www.ukrainians-world.org.ua/ukr/peoples/9a41e28176101e33/ Криштоф Косинський / Проект «Українці в світі»]  (укр.)
• [www.day.kiev.ua/40659/ Незасвоєний урок Криштофа Косинського]  (укр.)
• [kids.wosir.ua/ru/article/view/1785 ВОССТАНИЕ К. КОСИНСКОГО]

Отрывок, характеризующий Косинский, Криштоф

Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.