Косич, Андрей Иванович

Андрей Иванович Косич
Дата рождения	1 октября 1833(1833-10-01)
Место рождения	Чёрный Яр, Астраханская губерния, Российская империя
Дата смерти	15 марта 1917(1917-03-15) (83 года)
Место смерти	Петроград, Российская империя
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	пехота
Звание	генерал от инфантерии
Должность	21-й Саратовский губернатор
Сражения/войны	Крымская война Польская кампания 1863 года Русско-турецкая война (1877—1878) Русско-японская война

Андрей Иванович Косич (1833—1917) — российский военный и общественный деятель, генерал от инфантерии.

Биография

Молодые годы

Андрей Иванович Косич (по матери Шуберт, дядя (двоюродный брат) С. В. Ковалевской) родился 1 октября 1833 года в селе Чёрный Яр Астраханской области. Из дворян Черниговской губернии. Отец Косич Иван Александрович (ок. 1789). Отставной штабс-капитан (с 1817), городничий Чёрного Яра(1830—1835) и Данилова (с 1835). Мать Александра Венедиктовна (урожд. Валькевич), дочь стародубского помещика. Сестра: Пелагея Ивановна (1831 г. р.).

Воспитывался в Павловском кадетском корпусе, окончил курс наук в Николаевской академии Генерального штаба по 1 разряду. В службу вступил унтер-офицером в легкую конную батарею прапорщиком в августе 1852 года, будучи ещё в кадетском корпусе. Воевал в составе Крымской армии. Получил чин поручика в 1858 году и тогда же был отправлен в упомянутую Академию. По окончании её в 1861 году он был причислен к Генеральному штабу.

Крымская война

27 марта 1855 вместе со своей батареей преодолел Перекоп. Батарея с драгунским дивизионом поступила в состав Крымской армии под началом кн. Горчакова. 15 июля батарея вступила в Евпаторийский отряд под началом Шабельского. 4 августа вместе с драгунским полком находился в действительном сражении при р. Чёрной под началом генерала от кавалерии Шабельского. 2 ноября 1855 батарея двинулась в составе резерва Евпаторийского отряда и перешла Бахчисарай, Симферополь, Перекоп и остановилась 18 декабря в городе Раденском Днепровского уезда Таврической губернии.

Петербург

За участие в поединке в качестве секунданта был подвергнут месячному аресту с содержанием на гауптвахте (1861), но это не отразилось на его продвижении по службе. В январе 1862 года получает чин штабс-капитана. За отличные действия при подавлении польского мятежа (в ходе боевых действий получил пулевое ранение и контузию) был произведён в капитаны в июле 1863 года. В августе 1864-го Косича назначают офицером для особых поручений при штабе Петербургского военного округа. В феврале 1865 года Андрей Иванович становится начальником штаба 1-й гвардейской кавалерийской дивизии, в июле получает чин полковника. Перемещается на должность командира 7-го гусарского Белорусского полка в январе 1870. Произведён в генерал-майоры с назначением командиром 2 бригады 8-й кавалерийской дивизии в 1875 году.

Женат был Андрей Иванович на вдове Александре Владимировне Калачёвой, дочери инженера генерал-лейтенанта Политковского, и имел от неё сына Александра (1867—1909). Вторым браком был женат на Елизавете Ростиславовне (урожд. Давыдовой).

Балканский поход

В 1876 году Косич занимает ответственный пост помощника начальника штаба Одесского военного округа вплоть до 1877-го, когда принимает новое назначение — начальника штаба 12 армейского корпуса, в составе которого принимает участие в боевых действиях Балканской войны 1877—1878 годов. Генерал Косич разрабатывал и проводил самые ответственные операции своего корпуса и за храбрость, распорядительность и личное мужество, проявленное во время этой кампании, награждён именным оружием, орденами и зачислен в свиту Его Императорского Величества. В 1879 году Андрей Иванович назначается командиром 7-й кавалерийской дивизии. В июне 1880-го он становится начальником штаба Киевского военного округа с оставлением в той же свите. В 1884 году производится в генерал-лейтенанты и выходит в гражданскую службу. С 1 апреля 1887 являлся почётным мировым судьей по Бердичевскому уезду Киевской губернии.

Саратовский генерал-губернатор

В 1887 году А. И. Косич назначается на должность саратовского генерал-губернатора. Косич оставил о себе в Саратове добрую память. Лично Андрею Ивановичу принадлежит идея устройства бульваров на Астраханской и Камышинской улицах — специально с этой целью они были разбиты более широкими. И долго один из них так и звался горожанами — «бульвар Косича» (ныне — улица Рахова). Ему же обязаны были многие школы и училища губернии введением преподавания гимнастики — дело по тем временам неслыханное. Новые крупные постройки украсили город при Косиче — реально мужское училище, городская больница, Княжевладимирский собор, купеческая биржа — большинство из них в том или ином качестве верно служат городу до сих пор.

Вот комментарий современника о деятельности нового губернатора: «Будучи назначен в 1887 году саратовским губернатором, Косич задался экономическим изучением управляемой губернии посредством личного ознакомления с ней, заботился о самом широком распространении картографии губернии, русских школ в немецких селениях, развитии санитарного дела, повсеместной растительности в городах и деревнях, упорядочении кладбищ. Он хлопотал о смягчении мер против старообрядцев. Народное образование, статистика, врачебное дело, благотворительность, городское и земское хозяйство, древности края, местная литература — всё это находило в Косиче энергичного инициатора и помощника… Он сам был не чужд литературе».

Был Андрей Иванович непременным попечителем Саратовской учёной архивной комиссии, часто присутствовал на заседаниях, организовывал материальную поддержку издательской её деятельности. При активном непосредственном участии губернатора прошли в Саратове пышные торжества в честь 300-летия города в мае 1891 года. Апогеем их был торжественный обед в одной из зал Радищевского музея, где за богато сервированными столами собралось около 100 человек — городская и губернская администрация, высшее епархиальное духовенство, военное начальство, интеллигенция и купечество. В числе присутствующих находились и члены учёной архивной комиссии. Губернатор Косич держал здесь проникновенную патриотическую речь, окончившуюся словами: «Да здравствует Саратов, да здравствуют его представители и просветительные учреждения и в особенности то из них, что так обстоятельно осветило для нас прошлое Саратова и его края!». Последние слова были адресованы членам СУАК, видевших в Андрее Ивановиче верного друга и покровителя.

Наиболее ярко энергичная и гуманная деятельность губернатора Косича проявилась во время тяжелейшего народного бедствия в Саратовской губернии — голода 1891 года. В целях оказания помощи населению по инициативе Косича был создан особый комитет по продовольственному вопросу, открыты городские пекарни для продажи более дешёвого хлеба, дешёвая столовая и чайная в доме трудолюбия. Энергия саратовского губернатора, его популярность вызвали приток пожертвований со стороны состоятельных граждан Саратова, столицы, других губерний России и даже других стран. Во многом благодаря этой акции, Андрей Иванович Косич был удостоен впоследствии звания «Почётного гражданина Саратова».

Во время голода 1891 г. для обеспечения голодающих крестьян губернатор приказывает поместному дворянству открыть личные продовольственные запасы, что вызвало резкий протест с их стороны. Возможно, такая реакция со стороны местной «элиты» была причиной того, что не дотянув до пятилетнего срока губернаторства, Косич покинул Саратов.

11 декабря 1891 г. уволен от должности саратовского губернатора по случаю назначения командиром 4-го армейского корпуса.

Командующий Казанским ВО

Уже в конце 1891-го он принял в командование 4 армейский корпус в Киеве, а потом стал заместителем командующего войсками Киевского военного округа. Несмотря на преклонный возраст, в 1901 году переместился в Казань, на должность командующего военным округом, в каковой оставался до 1905. На этом посту встретил русско-японскую войну и Первую русскую революцию. Известно, что в начальный период Первой русской революции он противодействовал участию войск его округа в подавлении крестьянских выступлений, что фактически предопределило его отставку. Известны его слова, произнесённые в это время «Армия должна воевать с врагом, а не стрелять в собственный народ». С 22 февраля 1903 член-соревнователь Юридического общества при Казанском университете. С 1905 — Президент Казанского экономического общества.

Член Государственного Совета

Тем не менее 21 октября 1905 он был включён в состав Государственного Совета, а в 1908 подал прошение об отставке, протестуя против введения Столыпиным военно-полевых судов и смертной казни. Известно, что отставку его не приняли, но в работе Совета Андрей Иванович больше не участвовал. В 1906—1907 назначался к присутствию. Входил в группировку центра. Как член Госсовета получал годовое содержание 14000 рублей. 25 апреля 1908 уволен в заграничный отпуск с сохранением содержания. Впоследствии отпуск неоднократно продлевался. Жил в Санкт-Петербурге с женой по адресу Кирочная, 24. О последних годах его жизни ничего не известно. Скончался Андрей Иванович Косич в Петрограде 15 марта 1917 года. Похоронен на кладбище Алексеевского монастыря в Москве. Имение (на 1900 г.): 743 десятины рыбных и плодовых угодий, мельница в с. Царёвка Бердичевского уезда Киевской губернии.

Награды

Заслуги на военном поприще А. И. Косича отмечены многими высокими наградами. Он был пожалован Орденом Белого Орла, орденами Св. Владимира 1 (1902), 2, 3, 4 степеней с мечами и бантом, Св. Анны 1 и 2 степеней с императорской короной, Св. Станислава с мечами, золотой саблей «За храбрость», серебряной медалью за оборону Севастополя (1854 г.), бронзовыми медалями в память войны 1853—1856 годов, в память усмирения польского мятежа в 1863—1864 годов, в память Турецкой войны 1877—1878 годов. Позже, в постгубернаторское время, он получил чин генерала от инфантерии и орден Св. Александра Невского с бриллиантами.

Основные труды

• Косич А. И. Циркуляры, указания и речи. 1887—1891. — Саратов, 1891
• «Описание саратовского Радищевского музея» (1885—1888);
• «О садоводстве в Саратовской губернии»;
• «Статистика смертности, рождаемости и браков по городу Саратову за 1886 год»;
• «Волга у Саратова»;
• «В поход»;
• [crimeanhymn.narod.ru/kosich/kosich.pdf «Рущукский отряд»;]
• «Путевые заметки по Волыни»;
• «Контрасты и противоречия»;
• «Условное наказание»;
• [crimeanhymn.narod.ru/crimeanwar/kosich_sebastopol.pdf «Воспоминание о Севастополе». (1903)]

Источники и литература

• РГВИА, Фонд 484, оп. 1, ед.хр 7106 (формулярный список по 11 дек. 1891 г.)
• Семенов В. Н. Начальные люди Саратова. — Саратов: Издательство «Надежда», 1998.
• РГИА, Фонд 1162, оп. 6, д.252
• РГИА, Фонд 1343, оп. 23, д.7781
• С. В. Белов «Ф. М. Достоевский и его окружение»: Энциклопедический словарь. В 2 т. — СПб.: Алетейя, 2001. — т. 1
• Д. Н. Шилов, Ю. А. Кузьмин Члены Государственного совета Российской империи 1801—1906 Биобиблиографический справочник СПб,2007.
• Колл.авторов «Государственный Совет Российской империи. 1906—1917. Энциклопедия». М. 2008
• Энциклопедия Саратовского края : в очерках, событиях, именах / [редкол.: А. И. Аврус и др.]. — Саратов : Приволж. кн. изд-во, 2002.
• Миронов В. Г. Саратовский губернатор А. И. Косич//Волга 1994 9/10
• П. А. Столыпин. Биохроника. М. 2006
• Ленин В. И. «Что такое друзья народа и как они воюют против социал-демократов?» (т. I, стр. 163)
• [www.krstas.org.yu/pdf/oganj15.pdf/ Косич И. В. Генерал Андрей Иванович Косич (на сербском)]
• [www.memoirs.ru/rarhtml/Sementk_IV92_2.htm Сементковский Р. И. Силуэты русских администраторов // Исторический вестник, 1892. — Т. 47. — № 2. — С. 499—523.]

Ссылки

• [www.regiment.ru/regiment/7/A/1/1-3.htm#4.%20Выпускники Выпускники Академии Генерального штаба]
• [regiment.ru/reg/III/C/7/1.htm 7-й гусарский конный полк]
• [az.lib.ru/d/dostoewskij_f_m/text_0580.shtml В воспоминаниях С. В. Ковалевской]
• [www.petergen.com/history/starcz2.shtml Участники русско-турецкой войны 1877—1878]
• [magazines.russ.ru/volga/1998/8/slavin.htm И. Славин Минувшее — пережитое. ВОСПОМИНАНИЯ]
• [www.hmao.wsnet.ru/VK/Index/PUrVO_2.htm]
• [berdicheva.net/index.php?categoryid=8&p600_bookid=29&p600_page=ALL А. И. Косич и Бердичев]
• [www.hronos.km.ru/libris/stolypin/stpn1904zh3.html П. А. Столыпин Письма жене]
• [www.churchminsk.by/gazeta/Gd43_06.pdf]
• [az.lib.ru/w/witte_s_j/text_0060.shtml Ю. П. Витте. Воспоминания]
• [www.genrogge.ru/hwj/01-24/0366.htm Участник Русско-Японской войны 1904 г.]
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=2609 Косич, Андрей Иванович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Отрывок, характеризующий Косич, Андрей Иванович

– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.